Гера Фотич - Фабрика поломанных игрушек

А если взять по всей стране? Сколько малышей – покалеченных, брошенных, потерянных, убитых? Точно Фабрика поломанных игрушек. И бродят по свалкам-могильникам горе-милиционеры, пытаются спасти, собирают останки, складывают неживое… Не жалея, режут свои души, надрывают сердца-карбюраторы.

Господи, сколько же можно. Сколько чужого горя в силах вместить человек? Да разве бывает горе чужое, если эти люди ждут от тебя помощи? А ты должен, просто – должен… Ты сам согласился, выбрав такую работу. Сам! Теперь – неси. Поэтому не радует солнце, голубое небо, не любуешься пейзажами, как остальные люди, а высматриваешь убийц. Идёшь в лес и не слышишь задорного щебетанья птиц, а только детский крик старается уловить напряжённое ухо. Лица детей мерещатся в сплетениях веток, глядят из-под листьев, молчаливо смотрят с укором.

И, кажется, что живёшь ты совсем в другом мире – среди выродков, монстров и вурдалаков, где нет пощады, нет жалости. Этот мир затягивает тебя всё больше, убеждая, что он единственный, пытаясь свести с ума, ожесточить, приспособить. Сделать из тебя чудище, чтобы сердце стало каменным, а кровь в жилах заледенела.

И только мысли о родных, близких, о друзьях останавливают на полпути, убеждают, что жизнь прекрасна, что в ней много любви, доброты и сострадания.

Сколько крови Червонцев видел за свою милицейскую жизнь? Ни один маньяк столько не убил! Вот только если доктор… Хирург. Да, у него тоже работа несладкая, а бывало – и ребёнок гибнет! Но врач-то лечит, спасает. Хотя… не все… Не все…

Вспомнил, как вёз жену на аборт… Молод был и ничего страшного в этом не видел – все женщины в стране так делали – с родителей повелось. Только слегка беспокоился о её здоровье – срок поздний.

Оба улыбались, шутили. Вместе решили, что пока рановато рожать: надо дом купить, хозяйством обзавестись. Приезжал прямо со службы к жене в больницу.

Она в коридоре встречала, такая полненькая, розовощёкая, с насмешливой лаской, лукавинкой в глазах спрашивала:

– Ну шо, сысчик, сыскал ли ты своё счастье? Аль нет?

Обнимал жену, вдыхал нежный влекущий аромат ландышей – её любимых духов, целовал:

– Ты – моё счастье, любимая! – если бы понимал тогда…

После – медсестра сказала – двойняшки были… девочки…

Вот так и Червонцев в работе Фабрики поучаствовал.

Не месть ли – это теперь, растянувшаяся на всю жизнь? От кого – если Бога и чёрта нет? Судьба специально притягивает к нему девчушек-бедолаг за то, что своих загубил, не подарил им жизнь, любовь, не выдал замуж, не получил взамен внуков, чтобы миловаться на пенсии. На вот тебе теперь – служи: собирай по лесу чужих неживых!

Быть может, поэтому и не думал Червонцев об отставке, хотя чувствовал, что становится невыносимо. От людских несчастий, что накапливались с каждым днём, и душа от тяжести такой проваливалась всё глубже – становилась чёрной зловонной ямой. И уже кидай туда всё подряд – не заполнишь.

А вот теперь эта похищенная графиня…

Можно было возмутиться – при чём здесь областной отдел? Но с генералами не поспоришь, приказали – иди работай.

Машина резко свернула, и резина колёс неприятно завизжала, подражая сирене, точно в ответ на его мысли.

Червонцев вздохнул – надо было выполнять приказ.

Вениамин Щербаков привычно крутил баранку, обгоняя попутный транспорт, периодически косился на шефа – не вспылит снова? Но тот был занят своими мыслями.

Червонцев не вызывал у Щербакова добрых чувств: вечно ходил угрюмый, недовольно сопел, всегда чем-то раздражён. Постоянно сотрудников воспитывал, учил жизни – лучше б за своими детьми и внуками смотрел! Есть ли они у него?

Щербаков ничего не знал о своём начальстве, да и не было это интересно. Со своими бы проблемами разобраться.

Ну, приедем в аэропорт попозже – не рассыплется генерал. Есть там начальник транспортной милиции! Посидят – чайку попьют! А с таким животом и одышкой – давно пора на пенсию к бабке на печку, огород копать, а он всё засады выставляет, сотрудников гоняет. И то ему не так, и это! Видать, и руководство недолюбливает его – очередное звание не дают, начальником не назначают. Три года уже исполняет обязанности. Скорее бы подыскали в отдел нового шефа.

Вот его заместитель Олег Сергеевич Башмаков – дружит со всеми, никуда не суётся, ни с кем не спорит. Если какой вопрос ответственный, закроется в кабинете и всем говорит, что на совещании, подчинённые к Червонцеву идут за решением, а он потом появляется и с ехидцей шутит: