Ник Колин - Прованс в мрачных тонах

Для полицейских, видевших многое за свою многолетнюю службу, оставалось загадкой, как можно уходить так глубоко в себя и отрешаться от внешнего мира, чтобы полностью не реагировать на происходящее вокруг. Марк до этого никогда не попадал в полицию, тем более в камеру для задержанных. Другой человек на его месте как минимум бы сильно нервничал, а может, и вел бы себя не вполне адекватно, но Платов был верен себе. Если отбросить его внешний вид и окружающую обстановку, то его поведение ничем не отличалось от обычного.

Первые ночные часы задержания Платов с интересом изучал «настенную живопись» в камере. Его пытливый взгляд перебегал с одной нацарапанной надписи на другую: «Менты…», «Вася 2016», «КОТ 3 3 На тюремном жаргоне – «коренной обитатель тюрьмы». », а под надписью выцарапанное изображение кошки размером со спичечный коробок, да и много других оскорблений в адрес полицейских.

Среди наспех исполненных надписей особо выделялось размером и проработкой изображение джинна, вылетающего из сосуда. Джинн широко улыбался и внешним видом излучал радость и веселье, насмехаясь над мрачными стенами вокруг. Автор рисунка провел здесь не один час за кропотливой работой, украшая казенную стену огрызком проволоки или затупившимся гвоздем.

Все это народное искусство примерно раз в полгода закрашивалось очередным слоем серой краски, предоставляя возможность вновь попавшим в эту камеру оставить хоть и временный, но след своего пребывания здесь.

Теперь же, когда окружающая обстановка перестала быть незнакомой, Марк впал в задумчивость, или, как называла это состояние Роза Самуиловна – экономка Платова, – в кому. Лишь тихое покачивание выдавало признаки жизни в нем, а в голове в это время крутился не один десяток мыслей… версий… обстоятельств… лиц…

Над чем сейчас думал Платов, со стороны понять было не реально, а его необычное поведение выбивало из привычной колеи даже дежурного, который видел такого странного субъекта, сидящего в одной позе не один час, впервые. Собственно, это обстоятельство и заставляло его периодически смотреть в глазок – все ли с задержанным в порядке или ему требуется помощь. Но ближе к обеду дежуривший полицейский успокоился и даже немного обрадовался, что этот тип, Платов, ведет себя тихо и не докучает, как большинство наркоманов, у которых именно в камере начинается ломка, и они готовы лезть на стены только ради получения заветной дозы.

Медленно, но верно утренняя суматоха прошла, отдел полиции опустел, и пришло время кормить задержанных. Дежурный щелкнул замком и открыл дверь в камеру. Платов находился в той же позе, глаза его были закрыты, а подбородок чуть поднят кверху. Еле заметное колыхание одежды в области груди свидетельствовало о полной умиротворенности частного детектива.

– Эй! – крикнул дежурный. – Ты живой?

Платов продолжал медленно и чуть заметно раскачиваться вперед-назад.

– Эй, к тебе обращаюсь, – полицейский толкнул рукой в плечо задержанного.

Со стороны Марка реакции никакой не последовало.

– Вот наркоша проклятый, совсем чувство реальности потерял, – с усмешкой произнес дежурный. – Эй, тебе говорю, очнись! Обед возьми, – и снова потрусил его за плечо.

– Да уж, первый раз такое вижу, – пробурчал дежурный, не добившись от Марка хоть какой-то реакции. Он поставил пару одноразовых боксов, которые держал в руках, рядом с задержанным, после чего нагнулся и крикнул ему прямо в ухо:

– Обед рядом с тобой…

– Слышу, – резко обернулся Марк, так что их лица оказались напротив друг друга на расстоянии нескольких сантиметров.

От неожиданности дежурный отпрыгнул назад, опрокинув один из пластиковых боксов с едой на пол.

– Я прекрасно слышал все и в первый раз, – спокойно произнес Марк.

– Играться вздумал! – лицо полицейского начало наливаться бурым оттенком. – Ну ты у меня попляшешь! – он выскочил в дверной проем и с силой захлопнул металлическую дверь, так что звонкий гул был слышен во всем здании.

Через несколько минут дверь камеры снова отворилась, на пороге стоял майор Петров, невысокого роста мужчина полноватого телосложения. За тучной фигурой Петрова маячила довольная, хоть и все еще красноватая, физиономия дежурного.

– Доигрался, Платов? – спросил Петров. – Будем оформляться!

Марк и Петров были знакомы уже продолжительное время, но дружба между ними так и не завязалась. В большей степени в этом виновата была глупость самого Петрова и его завистливый характер. Майор Петров служил в том же отделе уголовного розыска, что и капитан Морозов, который часто привлекал к расследованиям своего друга Платова. Незаурядные способности Марка не только помогали раскрывать запутанные преступления, но зачастую выставляли Петрова не в лучшем свете, обнажая его твердолобость, излишнюю самоуверенность и банальную глупость. В глубине души Петров накапливал обиду на частного детектива, считая его виноватым в образовавшемся тупике на его карьерной лестнице. Он был уже в том возрасте, когда претендуют на должности, в которых имеется слово «начальник», но до сих пор оставался простым опером. Петрова раздражала мысль о том, что он, такой опытный и возрастной сотрудник, находится на одной ступени с молодыми выскочками типа капитана Морозова, которому еще и помогает не пойми кто.