Аманда Стивенс - Реставратор

Я задрожала от гротескной картины.

— А полицию вы вызывали?

— Мальчик был слишком умён, чтобы попасться. В юном возрасте он уже знал, как заметать следы. А когда он вырос, люди стали бояться звонить властям, боясь, что он подожжёт их дом и они сгорят заживо во сне. А затем пропала девочка в Холстеде. Приехали детективы, и его увезли на допрос. Доказательств его причастности к её исчезновению так и не нашли, но, видимо, обнаружили что-то иное. Его отправили в колонию для несовершеннолетних преступников. А может, и в психиатрическую больницу. Его мама переехала, как только он исчез. Ни её, ни его я больше не видела. Да и того ребятёнка тоже, если подумать.

— Того ребятёнка?

Её лицо смягчилось.

— Это был тихий худенький малыш. Его мама арендовала дом в нескольких кварталах отсюда. Насколько я знаю, мать из неё была никудышная. Поговаривали, что она алкоголичка. Вечно приводила странных мужиков в свой дом. Какой пример она подавала сыну. У него не было шансов на нормальное детство. Я часто видела, как он часами шатается по улицам или сидит в одиночестве на крыльце. Наверное, поэтому он и связался с Клейтоном Мастерсоном. Бедняжка был так одинок. Эти двое стали неразлучны, но мне не кажется, что мальчик участвовал в убийствах животных. По крайней мере, не по своей воле.

— Что значит не по своей воле?

Она поддалась вперёд, взгляд затуманился.

— У речки был пустырь. Дети там частенько играли. Один из соседских ребятишек как-то сказал, что видел Клейтона и того мальчонка в подлеске. Клейтон подвесил старого шелудивого пса и пытался заставить «друга» убить собаку. Тот отказался, и тогда Клейтон связал их запястья и вложил нож в руку. Заставил погрузить лезвие в сердце бедного животного. — Она откинулась на спинку стула, сжав рукой горло. — Можете себе такое представить? Знаете, как я зову таких выродков? Прирождёнными убийцами, вот как.

Я боялась, что она могла оказаться права.

— А как звали второго мальчика?

— Я не знаю. Они с матерью практически ни с кем не общались. До меня доходили слухи, что она из благопристойной семьи, но от неё отреклись много лет назад. — Тула задумчиво нахмурилась. — Поговаривали, что она из Делакуров. Но знаете, что люди только не болтают.

На обратном пути от дома Тулы Маккей первым делом мне захотелось позвонить Девлину. Я совершила важную находку, но рассказать об этом непросто. Как объяснить, что призрак Клейтона Мастерсона и куртка с эмблемой привели меня к нему?

Нужно всё тщательно обдумать, а пока съезжу к Тому Геррити. Это он отправил меня к Итану Шоу. Очевидно, что он с самого начала знал, что именно я выясню.

С помощью телефона я пробила адрес «Геррити Инвестигейшнс». Офис находился к северу от Калхуна, недалеко от моего нынешнего местоположения. Район когда-то был спальным, но большинство первоначальных построек давно переделали в квартиры и офисы, либо снесли, чтобы освободить место под уродливые кирпички, в которых располагались различные предприятия.

Подъехав к обочине, я стала высматривать нужный дом. Офис Геррити располагался в одном изветхий зданий, старо м дощатом доме в чарльстонском стиле спросевшим крыльцом и облупившейся краской. Никакого сада, лишь разросшийся кустарник инекошеные месяцами сорняки.

Выйдя из машины на покрытую трещинами пешеходную дорожку, я снова осмотрелась. После разговора сТулой Маккей я не могла отделаться от ощущения фатума: чтобы я ни сделала, куда бы ни пошла, мне суждено столкнуться с убийцей.

Дверь была открыта, и я вошла в некогда элегантное фойе. Ныне запущенная комната с поношенной мебелью : золотым бархатным креслом, изъеденным молью ковром и провисшими жалюзи — служила приёмной нескольким сомнительнымконторам. Найдя имя Геррити и номер на ряде почтовых ящиков, я поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж и увидела нужную дверь в конце длинного полутёмного коридора.

Она была широко раскрыта, но в кабинете никого не оказалось. Я остановилась на пороге и огляделась. Как и всё здание, кабинет знавал лучшие времена. Лицом к двери стоял старый металлический стол. Из остальной мебели были лишь ветхие шкаф для документов и столь же ветхая пара пластиковых стульев.

Больше ничего. Видимо, из этой комнаты и состоял весь «Геррити Инвестигейшнс».

Проверив что в коридоре никого нет, я подошла к столу и рассмотрела разбросанные предметы. Ручки, сломанные карандаши, жёлтый блокнот, степлер, скрепки — ничего особенного.