Сайфулла Мамаев - Реставратор

Перед Олегом Черновым в очередной раз встал вопрос: что делать? Пятница, доходов не предвидится никаких, а денег с комариную душу… Пустить оставшиеся средства на бензин – хватит всего на полбака… А может, все-таки взять и уделить внимание холодильнику? Да нет, разве на такую малость купишь что-то путное? Чернов невесело усмехнулся: проедать последние деньги глупо.

По правде говоря, ел Олег немного. Хотя, посмотрев на него, в такое мало бы кто поверил. Тем не менее дело обстояло именно так. Друзья всегда удивлялись, как это он при таких габаритах и такой силище умудряется наесться тем, чего иному не хватило бы и на один зуб. Так что столь прозаическая сторона бытия, как пропитание, не представляла для него особо сложной проблемы. Хотя, как ни мало он ел, деньги на еду приходилось тратить.

Пойти купить что-нибудь? Или как-нибудь перебьется? Пожалуй, правильнее будет накормить своего железного коня. Что поделаешь, Олег так привык к машине, что она стала частью его самого. Тем более красная «восьмерка» оставалась единственным, что еще напоминало о славных временах. Нет, выбор сделан, желудок потерпит.

Не успел Олег об этом подумать, как в желудке засосало. Господи, да он же зверски голоден, даже в жар бросило! Вот если бы сейчас…

Раздумья прервал телефонный звонок. Кто бы это мог быть? Наверное, кто-то из друзей – по делам Олегу давно уже не звонили. Не то что до августовского кризиса, когда телефон трещал почти беспрерывно. Кто только не звонил – заказчики, знакомые, подружки… Иногда приходилось даже отключать аппарат, иначе преуспевающему реставратору просто некогда было бы работать. Куда все это делось? Лопнуло как мыльный пузырь. Банк, в котором находились счета фирмы Чернова, умер, дела встали, и, словно по мановению волшебной палочки, телефон смолк. То есть не совсем смолк – Чернову звонили, – да только теперь в трубке слышались разгневанные голоса кредиторов, а вот заказчики исчезли… Со временем перестали тревожить и кредиторы.

– Олежка? – Звонил Игорь Смоленский, школьный приятель. Из всех одноклассников только они трое – он, Игорь да еще Лешка Тарасов, или, как его друзья звали, Тарас, – продолжали поддерживать приятельские отношения. Остальных закрутило, завертело в круговороте дней, и кто сейчас где и чем занимается – никто толком не знал…

– Игорь, рад тебя слышать! – Олег говорил искренне. – А то я уже начал думать, что и ты забыл мой телефон.

– Как же, забудешь тебя! – засмеялся Игорь. – Таких больших людей, как Олег Чернов, не забывают.

Игорь, в школьные годы получивший прозвище Смола, был далеко не слабак – рост метр восемьдесят два, мускулистый, ловкий, неплохой самбист. Он был смекалист и чувствовал себя уверенно в любой ситуации. Но равняться с Олегом ему и в голову не приходило. У него хватило ума понять, что они находятся в слишком разных весовых… нет, даже не весовых, а, если можно так выразиться, силовых категориях. И хотя Олег был не склонен демонстрировать свое превосходство, не ощущать его было невозможно. Взять, к примеру, «ВАЗ», пусть даже одну из последних моделей, и престижную иномарку. «Десятка» – машина неплохая, но не «мерседес»! Вроде бы равноправные участники дорожного движения, но вот равны ли?

Смола был честолюбив, но Олегу он не завидовал. Так уж сложилось, что отец Олега, тоже, кстати, Игорь, вернее Игорь Иванович, потомственный циркач, силовой жонглер, с детства готовил сына себе в преемники и уделял его тренировкам большое внимание. Природа одарила Олега недюженной физической силой, и Игорь Иванович сумел добиться от ребенка серьезных результатов. Некоторые достижения младшего Чернова вполне могли быть занесены в Книгу рекордов Гиннесса. Все бы и шло как оно шло, если б не родной брат Игоря Ивановича, журналист-востоковед. Еще в юности он решил, что арена не для него, и, изменив семейной традиции, подался вместо циркового училища в университет, на филологический факультет. Там Евгений Иванович увлекся древней философией и вскоре предался душой и телом модному поветрию – восточным единоборствам. А поскольку его специализацией был Китай, то прямая дорога привела его – юноша был таким же здоровяком, как и его брат-циркач, – к одному из самых жестких разновидностей борьбы – ушу-саньда.