Елена Михалкова - Пирог из горького миндаля

Разложив вещи, Макар накинул куртку и вышел на улицу. На крыльце курила Женя. От предложенной сигареты Илюшин отказался и спустился в сад, прозрачный и мокрый после дождя, заросший какими-то лохматыми ржавыми метелками, которым он не знал названия. На земле валялись уже подгнивающие яблоки. Илюшин подобрал одно, бледно-желтое и крупное, как айва, и потер об рукав.

– Держи еще!

Он обернулся и поймал красное яблоко, брошенное Яной.

– Это слаще, – сказала она. – Сорт другой.

В руках у нее был дуршлаг, наполовину заполненный падалицей.

– Зачем ты их подбираешь?

– Шарлотку хочу испечь.

– А ты умеешь?

Она рассмеялась:

– Нет. Бабушка оставила книжку с рецептами. – Яна пошла рядом с Илюшиным, приноравливаясь к его шагу. – Знаешь, я не люблю готовить. Терпеть не могу. Но это лучший способ почтить бабушкину память.

Илюшин остановился и взглянул прямо на девушку.

– Ты ведь ее совсем не знала.

– Я знала ее грибные супы и кулебяки, – без улыбки возразила Яна. – Сырники она заливала малиной, протертой с сахаром. В чайник обязательно клала смородиновую веточку и пару листов лимонника. И еще она заботилась обо мне. Мне все кажется – ты только не смейся, – что она огорчается, видя, что на кухне никто не хозяйничает. Думаешь, это глупость?

– Думаю, в шарлотку нужно добавить корицы, – сказал Макар.

Он прогулялся по Литвиновке, заглянул в поселковый магазин и в процессе покупки ненужного батона и нужной тетради поинтересовался, к кому лучше обратиться, если приспичило перетащить мебель. Продавщица, молодая и кокетливая, кажется, готова была сама вызваться помочь Илюшину. Но потом все же сообщила, что у Загорских с начала лета живут рабочие.

– Третий дом строят, – сказала девушка. – У них семья большая, молодежи много. Женятся, замуж выходят… – она непроизвольно вздохнула.

Макар поблагодарил и ушел, провожаемый мечтательным взглядом.

Дом Загорских он нашел у пруда. За приоткрытыми воротами курили двое работяг в дождевиках.

– Здорово, братцы, – сказал Макар. – Не вы ли бабушке моей с месяц назад помогали мебель перетаскивать?

– А дом-то какой? – рассудительно поинтересовался старший.

– Тридцать пятый, по Лестева.

– А, это в дальней части. Не, не мы…

– Постой. Вроде Леха там с кем-то договаривался.

– А где Леха? – живо заинтересовался Макар.

Кликнули Леху. Из дома вышел широкоплечий бородатый мужик и, выслушав Макара, кивнул:

– Я там был, да. А чего? – Он вдруг насторожился.

– Нормально все, – успокоил Илюшин. – Ничего не пропало. Просто поспорил с приятелем, что один человек не мог так быстро перетаскать мебель из мансарды вниз.

Мужик фыркнул и пренебрежительно оглядел худощавого Макара:

– Чего там таскать-то? На три часа работы. А кресла бабулька твоя разрешила мне забрать. Сам у нее спроси!

– Бабулька померла, – сказал Илюшин. – Кресла себе оставь, мне они ни к чему. Скажи, при ней никого не было? Внучки, дочки?

Бородач покачал головой:

– Она меня заранее подрядила. Позвонила за пару недель. Очень настаивала, что все нужно сделать быстро. Как будто опасалась кого.

Он рассказал, как под ее руководством перетащил всю мебель и поменял обстановку в гостиной. В красках изобразил, как мучился, волоча сверху по узкой лестнице кушетку и столик. Умолчал лишь о том, что старуха показалась ему помешанной. Она заставляла его двигать чертов гарнитур по сантиметру до тех пор, пока не осталась удовлетворена результатом, и заплатила за работу вдвое больше, чем он надеялся получить.

Когда Илюшин, поблагодарив за сведения, пошел к пруду, сзади его окликнули. Из дома Загорских торопливо ковылял к нему тощий синюшный старик.

– Ты чьих будешь? – неприветливо осведомился он.

– Я из тридцать пятого… – начал Илюшин.

– И чего тебе здесь надо? – перебил его взвинченный дед. – Хрен ли ты тут разнюхиваешь? Вали давай отсюда!

– Похоже, тут недоразумение, – спокойно сказал Макар. – Я не из семьи Савельевых. Я друг их внучки. К вам заходил узнать, заплатила ли ее бабушка вашему строителю за помощь по дому.

Старик с сомнением посмотрел на него, шмыгнул.

– Нечего мастеров моих сманивать, – буркнул он чуть тише. – Да еще и к Савельевым. Не был бы работник такой годный, выгнал бы его к чертовой матери.

– Что вам Савельевы сделали?

Глаза старика зло блеснули.

– А то ты не знаешь!

– Откуда? Я же приезжий.

– Парня мне искалечили, – хмуро сказал старик.