Андрей Воронин - Однажды преступив закон (Инкассатор)

Он высадил свою пассажирку, деловитую и очень разговорчивую старуху, курившую "Казбек" и со знанием дела костерившую президента, возле метро "Войковская" и решил немного постоять здесь в надежде, что еще подвернется клиент. Место здесь было бойкое, последний государственный таксомотор, взяв пассажира, уехал со стоянки на глазах у Кольцова, и Иван решил, что долго ждать ему не придется. Он опустил стекло со своей стороны, чтобы выветрилась оставшаяся после разговорчивой старухи папиросная вонь, закурил свой неизменный "Кент", немного покрутил радио, но в конце концов махнул рукой и скормил магнитоле кассету с песнями Михаила Круга. Ему нравилась лагерная лирика, и Кольцов считал это лишним подтверждением того, что он - истинно русский человек. Как известно, от сумы да от тюрьмы зарекаться не стоит, и лагерная романтика, похоже, сидит у русского человека в крови.

Спустя десять минут седока все еще не было, зато " на стоянку, тускло поблескивая рябыми от шпатлевки бортами, вкатился латаный-перелатаный "Опель" Зайцева. Кольцов улыбнулся и не спеша вылез из машины. Дождик, слава Богу, прекратился, но, судя по низким серым тучам, намертво зависшим над городом, это было ненадолго.

Зайцев заглушил двигатель и тоже выбрался на мокрый асфальт стоянки, разминая затекшие ноги. Они обменялись рукопожатием. С нижней губы Зайцева свисал потухший окурок сигареты, а его похожее на печеное яблоко лицо сегодня имело нездоровый сероватый оттенок. Кольцов подумал, что виной этому сумеречное освещение, и с внезапной грустью ощутил, что совсем скоро опять наступит зима.

- Зимой пахнет, - сказал он. - Чувствуешь?

- Ну, это ты, брат, загнул, - откликнулся Зайцев. - Всего-то октябрь на дворе. Кстати, какой черт тебя сюда занес? Я его с утра по всему городу ищу, бензин жгу, а он на Войковской прохлаждается!

- А где я должен прохлаждаться? - поинтересовался Кольцов. - На Кольцевой?

- В Быково! - торжественно провозгласил Зайцев. - Где же еще?

- Нет, брат, - возразил Кольцов, - еще один комплект резины я, пожалуй, не потяну.

- Во-первых, если надо будет, потянешь как миленький, - проворчал Зайцев. - А во-вторых, ты что же, так все и оставишь? Тебя пугнули, а ты и свалил?

- А что я должен делать? - немного агрессивно спросил Кольцов. - Одолжить у Басурмана ружье и перестрелять всех таксистов в Москве? Это Голливуд, братец, причем самого низкого пошиба. В жизни так не бывает!

- Правильно, - сварливым тоном сказал Зайцев, - Тебе в рожу харкнули, а ты и утерся. Подставь другую щеку... Вчера тебе в Быково колеса порезали, сегодня на Войковской фару кокнут... Куда завтра поедешь, Ваня?

- Слушай, - разозлился Кольцов, - чего ты от меня хочешь?

- Уважать я тебя хочу, Ваня, - ответил Зайцев. - А еще хочу, чтобы нам с тобой кто попало кислород не перекрывал. Эту суку, которая тебе колеса порезала, надо изловить. Вот послушай, что я придумал...

- Эй, отцы, до Белорусского подбросите? - окликнул их подошедший юнец с курчавой порослью на щеках.

Кольцов встрепенулся, но Зайцев только нетерпеливо отмахнулся.

- Тут пешком два шага, - проворчал он. - Прогуляйся, сынок.

- Ну, как знаете, - сказал юнец и замахал рукой подъехавшей яично-желтой "Волге" с шашечками на борту. Зайцев свирепо покосился в ту сторону, но ничего не сказал по этому поводу.

- Значит, так, - продолжал он так, словно его никто не прерывал. - Сейчас едем в Быково, калымим там весь день. Все-таки аэропорт, место хлебное. Стараемся не разлучаться, а если что - встречаемся опять в Быково. Пока мы оба на стоянке, один куда-нибудь уходит, а другой следит за его машиной. Этот гад наверняка там промышляет. Он же охренеет; когда опять тебя увидит. Я бы на его месте не удержался. А как только он подойдет к машине - к твоей или моей, - мы его прихватим и так отделаем, что мать родная не узнает.

- На живца, значит? - с иронией уточнил Кольцов.

- Вот именно, на живца. Думаешь, не поймаем? Поймаем!

- Н-ну... - нерешительно начал Кольцов, но Зайцев схватил его за рукав и толкнул к машине.

- Давай, давай. На месте будешь сомневаться. А только поверь мне, Ваня: когда ты увидишь, как этот гад с ножом в руке к твоей тачке подбирается, все твои сомнения как рукой снимет. Сам не заметишь, как башку ему отобьешь, Весь день они действовали по предложенному Зайцевым плану, сделав за это время по несколько ездок в разные концы Москвы. Оказываясь в битком набитом потенциальными пассажирами Центре, Кольцов испытывал сильнейшее искушение махнуть рукой на эту безнадежную затею. Но, снова зарулив на стоянку возле здания аэропорта, он неизменно обнаруживал там рябой "Опель" Зайцева. Бросать товарища не хотелось, и, кроме того, Кольцов немного побаивался, что Николай, оставшись один, наделает глупостей. Несмотря на ничем не выделявшуюся внешность, Зайцев обладал весьма горячим темпераментом и при всяком случае лез в драку, не считаясь с такими мелочами, как преимущество противника в численности, силе и живом весе.