Сергей Соколов - Мир пустых Горизонтов

«Ещё не хватало, чтобы свои мысли вам на показ выставлять».

– Я здесь не на отдыхе, а в служебной командировке как представитель ИЦПЭ. У меня профессиональный интерес.

– Зачастили что-то к нам представители, и именно этого Центра. – Подал голос Сомов, накалывая пельмешку на алюминиевую вилку. – И в чём ваш интерес?

– Во-первых, я рад встретить в вашем лице коллегу по цеху, человека неординарного, образованного, увлечённого.

Раховски обозначил поклон в сторону Сомова. Он говорил вполне искренне, и предстоящий бой с сильным соперником его бодрил:

– Во-вторых, я совершенно потрясён увиденным здесь и с нетерпением жду раскрытия некоторых тайн. Вы, мистер Сомов, как настоящий учёный, не могли не провести, пусть и простейшие, исследования Горизонта. Как верно выбрано название: горизонт необычного, необъяснимого. Нас манит… э-э… чудес магнит …, огонь познания горит.

«Сейчас ещё стихами заговорю».

«Ты ещё стихами заговори».

«Стишки-то бледные. Что тебе надо?»

– Что вы конкретно хотели бы узнать, господин учёный представитель? Тайн из научных фактов я не делаю.

– И замечательно! К примеру, связь. Я не могу поговорить с семьёй, я не могу узнать новости, я не могу пользоваться Большим Информаторием.

Сомов кивнул:

– Да, любые виды коммуникации с внешним миром на Горизонте не доступны. В этом смысле, мы здесь одиноки больше, чем Робинзон Крузо. Другое дело, местная связь. На известных мне расстояниях, а я отдалялся от «Острова» не более одной тысячи километров, прекрасно работают приёмо-передатчики в коротком и ультракоротком диапазоне. Естественно, (!) без внешних источников питания. Дальше по километражу – отсечка, барьер. Как будто переехал в другой регион, а там связь с соседями блокируется.

Средние и длинные волны… В здешней среде они не распространяются. Более того, приборы и устройства, работающие в этих диапазонах, теряют свою работоспособность. А у источников спонтанного излучения эта часть спектра просто отрезана. Объяснения пока нет. Ещё вопросы?

– Вы очень любезны. А каково ваше мнение по поводу дармовой, простите за просторечие, я хотел сказать, неограниченной энергии? Это же революция…

– Я сторонник перманентных процессов. Вы правы, что это… интересно. Но ошибаетесь в определении. Скорее, мы столкнулись с неизвестным видом энергии и способом её передачи. Диапазон её приложения широк: от ультрафиолетовой лампы с парами ртути до… Вот вы наверняка вчера ничего не ели.

Лукаш удивлённо поднял брови, а Джонни понимающе улыбнулся.

– С самого утра росинки во рту не было. И не хотелось. А это к чему?

– А к тому, что энергетическая подпитка идёт после анализа потребителя, и не делается различий между мёртвой схемой, к примеру, звукового генератора и живой клеткой.

– Тогда почему я сижу за этим столом? – с сомнением поинтересовался Раховски. Всё сказанное Сомовым граничило с бредом умалишённого.

– Обратная связь. Вы высказали свои предпочтения, кто-то исполнил; вы подключили свой источник энергии, кто-то отключил свой. Впрочем, это мои фантазии. Вас же, я полагаю, интересуют факты.

Лукаш, топя картошку в кетчупе, проговорил:

– Да-к, многое… Вот Джон, мистер Фаррет, рассказал мне историю вашего первого, совместного, весьма дерзкого появления на Горизонте. Скажите, после преодоления барьера вами или впоследствии туристами, место прибытия, так сказать, разное или…

– Или. Где бы ни пересекался барьер там наверху, здесь оно всегда одно и то же: октагон площадью пять тысяч метров квадратных. Сейчас оно под жёсткой охраной, чтобы подвыпивший турист не плавал в Море Мечты без скафандра. В обратную сторону правило транспортировки не работает: выкинет за барьером в любом месте окружности.

– Да-да, поэтому приходится держать курсирующий по периметру флайер для подбора туристов, – встрял Фаррет.

– А если преодолеть барьер на том же флайере?

– Проделали однажды и такое.

Джон опять подал голос, мол, я не только деловой человек, но и учёный. В недалёком прошлом.

– Я расскажу. Выше двух тысяч метров над поверхностью Луны летай, борозди, любуйся красотами естественного спутника. Всё натурально. А ниже… Бац и мы уже на Горизонте, висим над равниной словно на нитке на уровне тридцатого этажа. Флайер неподвижен, заглушен. Вокруг как за миллиард лет до нас, так и через миллиард после – пустота. Где мы, куда идти, куда лететь? Да и полетим ли? Струхнули малость, было, но маячок сбросить не забыли. Завели двигатель, стали вертикально подниматься. Где-то на отметке в шестьдесят километров нас выкинуло над поверхностью Луны по тем же координатам входа. В пансионат вернулись через пешеходный портал.