Ольга Волошина - Сновидения смертельно опасны

– Знаешь, Ксюша, порядочные женщины не должны смотреть такие картинки, – строго заметила няня и снова с интересом уткнулась в журнал.

От вчерашних возлияний к утру у меня совершенно опухло лицо. Я встала страшно рано, за окнами ещё было темно. Трещала голова, опять разболелось горло. На цыпочках я проскользнула в ванную, плеснула себе в лицо горсть холодной воды, взглянула на себя в зеркало. И от омерзения даже икнула: из зеркала на меня страшными красными, заплывшими глазками пялилась кошмарная физиономия. Неужели я могла за ночь так состариться? Нет, эту личность я не узнаю, и считать её своим отражением отказываюсь. Я рассердилась, хлопнула ладонью по поверхности подлого стекла в пластиковой раме и… застыла в ужасе. Изображение в зеркале скривилось, пошло грязными пятнами, потеками. Стекло густой и липкой массой сползало вниз, оставалось у меня в руке. Я стряхнула с ладони тягучую жидкость, минуту назад ещё бывшую твёрдой и гладкой, зажмурилась…

И услышала голос тёти Паши:

– Опять ты курила в ванне, деточка! – я с трудом открыла глаза. – Разве ты не знаешь, что курение вредит лёгким? Ты могла бы захлебнуться и утонуть!

С добрым тебя утром, Ксюха! Начинается ежедневный курс воспитания. Зато кошмарный сон благополучно сдох. А тётя Паша добрая, долго читать нотации не умеет. Попилит минут тридцать-сорок – и все дела. Но тут я вспомнила, что со вчерашнего дня кофе в доме вне закона, и бесповоротно скисла. Вот, оказывается, к чему был ночной кошмар!

Однако из кухни наперекор всему потянуло кофе. Плохо сваренным, но все же благословенным натуральным напитком. Я с первого раза запрыгнула в тапочки и понеслась на кухню, на ходу натягивая халат. Нянюшка с удобством устроилась над вчерашним «Плейбоем» с огромной чашкой кофе и двумя увесистыми гренками.

– Ксюша, деточка! Там две гренки для тебя и яичко всмятку. Чаёк я заварила свежий. А кофе тебе вредно, ты же помнишь.

– Ладно, давай гренки, – тоскливо протянула я, проигнорировав чаёк.

Да уж, долго я не продержусь! Интересно бы узнать, сколько ещё старушка собирается опекать свою перезрелую воспитанницу. Я рискнула закинуть удочку:

– Тётя Паша, я уж совсем выздоровела, так что ты денька через два-три можешь вернуться в Юсупово. Я очень беспокоюсь, как там мама без тебя справляется.

– И я беспокоюсь, деточка. Но тут нужно сделать генеральную разборку. Кроме меня тебе ведь никто не поможет. Конечно, за три дня мы не успеем, а вот за недельку точно квартиру в порядок приведём. Ну, так нам торопиться некуда, верно я говорю, Ксюша? Вчера-то я только и успела тумбочку в спальне разобрать. Да вот кое-что из дивана выгребла.

Понятно, кое-что – это вчерашний «Плейбой». А что если ещё какую-то порнографию ей подкинуть? Глядишь, и удастся нейтрализовать энергичную старушку. Определенно, стоит познакомить её с соседкой Шурой. Если бы они подружились, мне было бы легче пережить это тяжёлое время.

Однако, уже двенадцатый час, мой организм долго без кофе не выдержит, а до прихода Кристины не меньше двух часов. Пойду-ка я к Шуре, заманю её к нам в гости. Заодно и выпрошу кофе, хоть задрипанного и растворимого.

– Тётя Паша, я к соседке зайду, а то у нас соль кончилась.

– Зайди, деточка, конечно, зайди. Хотя соль, мне казалось, в шкафчике…

Но я не стала дослушивать до конца. Самое главное, что «Плейбой» не даст ей встать и полезть в шкафчик с проверкой.

Шура на моё счастье как раз производила ревизию кухонных запасов. Замечательная большая банка растворимого «чибо» стояла на столе, как магнитом притягивая взгляд.

– Тётя Шура, что-то вы ко мне не заглядываете. Решила вот навестить, не прихворнула ли соседка? – мямлила я, не отлепляя глаз от банки с кофе.

– Кофейку выпьешь? – предложила догадливая соседка и поставила на плиту чайник со свистком. – Я, и то сказать, не хвораю. А тебе, видать, не до старой соседки. Наверх к Кристинке все шастаешь, гляжу. Небось, какие-то интересные тайны у Казимировой обнаружила?

– Какие ещё тайны, тёть Шур, просто помогаю девушке вещи разобрать, расставить. К тому же она неплохая художница, а я ей позирую для портрета средневековой дамы, – на ходу сочиняла я, чтобы отвлечь любопытную бабу от чужих тайн. Но тётю Шуру на мякине не проведёшь.

– Так я и поверила, что для портрета! Станешь ты без интереса хоть куда шастать! – недоверчиво покачала головой соседка. – Ну не хочешь, не говори.