Алекс Кан - По ту сторону заката

– До свидания, Сергей Николаевич! – охотно выпалил он и, развернувшись, вышел из кабинета.

Мимоходом он любезно попрощался с секретарем Директора, вышел из приемной и неспешно пошел длинным, обшитым щитами ДСП коридором в другой конец «Мерседеса».

Шагая по красной ковровой дорожке коридора, он был всецело поглощен размышлениями о только что прошедшей встрече. В его голове царил легкий хаос. Он вдруг ясно осознал, что там, в кабинете Директора, он еще не до конца смог представить себе, насколько теперь изменится вся его работа, работа всего подчиненного ему подразделения. Ведь привлечение подразделений специальной разведки к закордонным операциям ранее означало только одно – боевая готовность Вооруженных сил переведена на третий уровень – «Военная опасность». Позади остались «Постоянная», «Повышенная», а впереди осталась только одна, последняя – «Полная». Это когда уже война… Именно при объявлении третьего уровня боевой готовности войска специального назначения начинают заброску в тыл предполагаемого противника для проведения диверсий на промышленных объектах стратегического значения, военно-морских и военно-воздушных базах, штабах и узлах связи, для подготовки массовых волнений среди гражданского населения, проведения терактов в отношении высших государственных лиц и военачальников.

Но третий уровень – там всё более-менее ясно. Как правило, между третьим и четвертым уровнем промежуток времени небольшой, и обеим сторонам очевидно, что война уже, фактически, началась, и дело только за малым – оценить все «за» и «против», и объявить ее официально. Но сейчас-то, при «Постоянной», и совершенно нормальных отношениях со страной предполагаемой заброски спецназа, совершенно непонятно, в каких правовых рамках придется действовать… Фактически, это грубое нарушение международного права. И если всё это вскроется, скандал будет беспрецедентный. Просто невозможно себе представить, как может работать спецназ незаметно в таких условиях, с какими он столкнется в КНДР. Боестолкновения не избежать с самого начала его работы.

Внезапно распахнувшаяся перед ним стеклянная дверь пробудила его от сумбурных размышлений о международном праве. В коридор впорхнула молодая сотрудница в сопровождении парочки столь же молодых щеголей-офицеров. Они возвращались из столовой в свое подразделение, шумно болтая и оживленно жестикулируя. «Совсем еще дети, Господи», – подумал Евгений Батаевич.

Казалось, они только вчера окончили свои университеты, где играли в КВН. И придя в разведку, продолжили поиск развлечений. Своей гуттаперчевой молодежью особенно славилось Информационно-аналитическое Управление. Они взяли за практику засылать к открытию столовой одного человека из своего коллектива, чтобы занять очередь. Уйти всем сразу еще до ее открытия руководство не позволяло. А сразу после открытия остальная братия весело «причаливала» к своему гонцу, вызывая сдержанное недовольство остальной очереди. Вежливые реплики о том, что так делать некрасиво, молодежь игнорировала.

Они совсем не вписывались в стены этого заведения, где всё было пропитано нафталином старых традиций. Евгений Батаевич взглянул на них, как смотрел не раз на людей, которые его не замечали. Физически не замечали. Это создавало постоянный дискомфорт от того, что ему самому постоянно приходилось быть осторожным, чтобы избежать столкновения. Вернее, постоянным уже стал сам комплекс маленького человека, к которому прибавилась и очень полезная привычка – не торопиться с выводами, а особенно – с их озвучиванием. Она не раз выручала Евгения Батаевича, но сейчас дала осечку. И он уже жалел, что затеял этот диалог с Директором. Лучше было бы промолчать. Как показывал опыт, ответы на многие вопросы появлялись чуть позже – сами собой, или при помощи менее терпеливых коллег. С другой стороны, чтобы тебя заметило руководство – нужно не отмалчиваться с умным видом, и иногда брать инициативу в свои руки. Под молчаливый камень, как известно, власть сама не течет…

Молодая троица едва не вприпрыжку унеслась вперед по коридору, и Евгений Батаевич смог вернуться к неторопливому диалогу с самим собой, пытаясь вспомнить дословно, что именно он говорил Директору, и размышляя над тем, как это могло быть воспринято. Так он добрел до своего кабинета, после чего вызвал к себе шифровальщика, чтобы надиктовать резидентам телеграмму о вызове в Центр.

Разведчики в ходе совместных посиделок по случаю профессиональных праздников, дней рождения или приездов коллег из «точек» любят рассказывать друг другу истории из оперативной практики, которые случились с ними или их общими знакомыми. И про Евгения Батаевича шептали, что он хорошо работал в Японии. И что даже японская «наружка» не отличала его в толпе японцев – настолько он внешне был схож с коренными представителями «страны восходящего солнца». Правда, старшие коллеги говаривали, что его таланты на этом и заканчивались. Первая длительная командировка в Японию прошла для него вполне комфортно, звезд с неба молодой капитан не хватал. На оперативном поприще он не отличился, зато весьма преуспел в общественно-политической жизни резидентуры – любил выступать на партийных собраниях от лица молодых коммунистов, собирал партийные взносы, участвовал в программах поддержки вышедших на пенсию ветеранов Службы. В общем, был прекрасным кандидатом на руководящие посты. Сейчас должность начальника Управления была вакантной в связи с тем, что бывший глава уехал руководить резидентурой в Токио. И маленький человек уже около года не мог продвинуться по службе, что весьма его раздражало. Но подавать виду было нельзя.