Анна Велес - Любовное проклятие

– Чтоб тебя, – беззлобно выругалась Елена. – Ничего другого я и не ожидала. Все равно подлянку кинешь.

– Не я, – тут же начал оправдываться Гувер. – Начальство. Причем столичное. От своих я бы вас еще как-то отмазал.

– И чего от нас требуется? – иронично осведомился Алек. – В партию власти вступить? Дать подписку о неразглашении? Принести девственницу в жертву?

Лиза пошла пятнами. Теперь она смотрела на друзей Гувера с неприкрытой неприязнью и страхом. Крепче стиснула Мишкин локоть. Алек удивился, как она может все время за него цепляться, есть ведь неудобно.

– Это, конечно, обязательно, – не обращая никакого внимания на неприятности своей пассии, продолжал Гувер. – Я про подписку говорю. А нагрузка вам другая будет. Человечка одного придется вам к себе взять.

– В «Бюро»? – Елена перестала улыбаться. Таких подарков она не любила. Весь персонал они с Алеком подбирали сами, весьма тщательно. «Подарочки» Елену не устраивали.

– Да нет, – успокоил Мишка. – Только на это дело.

– Чей-то слабоумный племянник? – все в том же ироничном тоне поинтересовался Алек.

– Не знаю. Вроде нет. – Гувер стал совсем серьезным. – Парень ничего такой. И со способностями. По вашей части. Из Питера. Нам звонили насчет него. Сам не из конторы. Просто помог им там. Говорят, крутой. Но никто толком ничего о нем не знает.

– Так уж и ничего? – наигранно удивилась Елена. – Колись, давай.

– Сама поняла, кому это сказала? – шутливо нахмурился Мишка. Но тут же опять стал серьезным. – Есть, конечно, кое-что. Он из семьи военных. Приехал в Россию из Румынии года два назад. Книги у него видели, старые, на неизвестных языках. Поинтересовались картинками. Кто-то грамотный кое-что прочел…

– Ну, сказочник, и что там? – Елена слушала все это с полуулыбкой, но Алек чувствовал, как напряглась ее рука в его ладони.

– Да существа разные на картиночках, в текстах вроде молитвы, а может, заклинания. Необычные, в общем, церковные вирши. Тебе это что-то говорит? И что-то еще о том же…

– Демонология? Уже интересно. – Елена пожала плечами. – А характер как?

– Сама увидишь. – Гувер устал отвечать на вопросы. – Не мои эти темы. Лучше уж о девочках.

Лиза недовольно поджала губки. При ее жалком виде это был не лучший ход. Алек иронично улыбнулся:

– А что же вы не едите, Лизанька? На диете?..

Ночь была просто потрясающей. Звезды спустились еще ниже, распахнули свои блестящие глаза и улыбались. Черное бездонное небо звало взлететь. А ветер, веселый мартовский ветер, пел о свободе. Такие ночи просто созданы для шабаша. Для безудержного веселья, для любви…

Гувер обнимал Лизаньку на заднем сиденье такси. Автомобиль, набирая ход, обогнал счастливую парочку. Елена и Алек шли медленным прогулочным шагом, держались за руки, как дети, и улыбались друг другу.

– У них роман, да? – спросила Лиза.

– Нет, солнышко, – снисходительно и грустно сказал Мишка. – У них все намного запущеннее. Это судьба.

– Так они женаты?

– Нет, детка. Прости, тебе не понять.

Гувер вздохнул, прижал ее к себе покрепче и улыбнулся в темноте салона, хитро-хитро, как нашкодивший мальчишка.

Он напевал эту песню со дня приезда. Исполненная неподражаемым БГ, она была очень и очень древней. Неизвестный бард «из вагантов» в Средневековье так ославил Иерусалим, что слова сохранились в веках.

Хотя этот реальный город, куда его занесло сейчас, был старым и грязным. Иерусалим, по его мнению, по весне, конечно, тоже выглядит не лучшим образом. Но все-таки это же не Иерусалим. Небо здесь постоянно затянуто низкими серыми грустными облаками. Голубизны не разглядишь. А звезда… «Зачем на небе зажигаются звезды? Наверное, для того, чтобы каждый смог снова отыскать свою звезду». Наверное, Маленький принц был прав.

В общем, это был обычный провинциальный российский город, но почему-то он ассоциировался для него с древней балладой про золотой город. Может, потому, что голос незабвенного БГ, последнего исполнителя этой песни, всегда монотонно-печальный, так подходил местным серым узким улочкам. Возможно, баллада могла ассоциироваться с любым старым городом, хотя в других городах он таких ассоциаций не замечал. Еще, возможно, у него просто было извращенное чувство юмора, переполненное сарказмом, и работало это чувство юмора на обратных ассоциациях. Но скорее всего ему просто нравился этот город и эта песня.