Анатолий Cарычев - Артефакты Махмуда – Пахлавона

В конце девятнадцатого века [49]в ходе крупной войсковой операции под командованием Кауфмана [50]Российская империя аннексировала часть Хивинского ханства. Хива была взята российскими войсками [51]. В самом начале двадцатого века по инициативе премьер-министра хивинского ханства Ислам-Ходжи [52]в Хиве было организовано большое строительство. – Не может быть! Ведь Хивинское ханство было разорено после завоевания Россией! – деланно не согласился Вася, кивком головы благодаря, за налитый чай и горящим взором смотря на своего собеседника. – Ошибаетесь, молодой человек! Несмотря на занятие русскими войсками Хивы, власть хана осталась, как и деньги, которые у богатых хивинцев не были изъяты, как, впрочем, и у бедных. У многих хорезмийских купцов имелись счета не только в Ташкентских и Бухарских банках, но и за границей. Так что деньги у хивинцев, а тем более у ханских приближенных имелись! Только отменили рабство! Например, были построены медресе и минарет ханским визирем Ислом-Коджи, и эти здания получили в его честь названия, ставшие одним из символов города. Так же была построена городская больница [53], подарок цесаревичу Алексею Николаевичу Романову, городская аптека [54]и городская почта.

– Кто такой был цесаревич Алексей? – спросил Вася, впитывающий знания, как сухая губка воду.

– Больница была построена в честь наследника, Цесаревича, их императорского высочества – Великого князя Алексея, сына императора Николая Второго.

– Где стоит больница? – снова задал вопрос Вася, не отрывая взгляда от лица Властного.

– Больница и аптека расположены в Дишан-кале, то есть во внешнем городе.

Здание больницы занимает несколько кварталов, расположенных вдоль Ичан-калы. В его строительстве и отделке принимал участие знаменитый художник из Хивы Абдулла Балтаев.

Строка на майолике на стене, гласит «Больница цесаревича Алексея». Надпись выполнена на арабском и русском языке.

– Но нужны же были врачи, санитарки, медсестры, которые займутся обслуживанием и лечением больных! Сейчас нас не очень лечат, а в начале века, где взять столько квалифицированного медицинского персонала? – профессионально заинтересованно спросил Вася, в котором санитарный врач двумя ногами наступил на голову, а скорее горлу, второго «Я».

«Интересно: кто сильнее? Кто возьмет верх? Лучше бы, конечно, эти двое, которые сидят у меня в голове мирно сосуществовали друг с другом! Да и десятилетнему мальчишке Васе дали бы место! Хотя человеческий мозг используется всего на один процент своих мощностей – так что место хватит всем!» – помечтал и решил Вася, просительно посмотрев на Властного, который не на шутку разошелся в своем рассказе о городе, историю которого прекрасно знал и любил.

– Больница первоначально была рассчитана на сто больных и лечили в ней два русских доктора, присланных из России.

Примечательно, что Сеид Ислам-Ходжа горячо поддержал идею создания при больнице женского отделения, понимая исключительную важность охраны здоровья матери и ребенка. Двадцать пятого октября тысяча девятьсот двенадцатого года он обратился к Асфандияр-хану с предложением пригласить для руководства отделением его дочь Уммы-Гульсум, которая работала врачом в селении Пап, что в Наманганском вилайете. Лишь четырнадцатого ноября хан направил послание дочери и поставил ее в известность о предложении вазир-и-акбара.

Уммы-Гульсум согласилась не сразу. Сославшись на отсутствие в Хиве необходимых условий для врачебной практики, невозможность назначить ей такую же высокую заработную плату, какую получает в Папе, она первоначально ответила отказом. Но затем чувство долга побудило принять предложение. Уммы-Гульсум Асфандиярова – первая в истории Хивы женщина, получившая специальное медицинское образование в России и уже имевшая пятилетний опыт практической работы, возвратилась на родину и внесла огромный вклад в развитие современного здравоохранения в ханстве, – закончил длинный экскурс в историю старинной больницы Властный, отпивая остывший чай из пиалы.

– Не знал я, что лечусь в такой знаменитой больничке! – вслух заявил Вася, включая электрический чайник в только что отремонтированную розетку, отмечая, как дернулся, при слове «больничка» Властный. Электрический чайник негромко загудел, показывая, что розетка работает нормально. – Ты не мог бы посмотреть освещение моего корта? Что-то там не так, – снова заваривая чай, спросил Властный, пристально посмотрев на Васю. – В такой холод играть в лаун – теннис [55] – героизм! – не остался в долгу Вася, вспомнив старое название большого тенниса, по которому у него, когда-то был первый взрослый разряд.