Стас Линь - Сейф

– Вообще-то, это я первая была! – опровергла его Лиза. – Вы ещё все спали, а я своё письмо уже забрала, как с работы вернулась.

– Так, господа, давайте не будем ссориться по пустякам, – остановил этот бессмысленный спор бородач.

– Вау! Сокровища, круто! А где они? – мальчик дочитал послание.

– На дне океана! – ответил ему Всеволод.

– Ну… – ребёнок насупился.

– И что будем делать? – спросил всех собравшихся его отец.

– Вообще, мне кажется это интересным, – встрял я со своей репликой. – Групповая игра, правила, сокровища, интеллектуальный турнир. Что-то в этом есть. Вдруг сосед не врёт? Я бы проверил. Не знаю, как вы…

Я уже знал имена почти всех здесь присутствующих, не считая лишь бородача и отца Егора. И даже их запомнил. Круто.

– Так, господа! Давайте не будем отвлекаться от главного, – бородач попытался вернуть всех в нужное русло. – У нас, возможно, труп на третьем этаже. А это пока куда серьёзней всяких там сокровищ!

– Ой, не верю я в это всё! Ильич мог и пошутить! – вмешалась Карповна.

– Карповна у нас ни во что не верит, кроме генеральной линии коммунистической партии Советского Союза! – усмехнулся Всеволод.

– Вот паразит! – выругалась старушка и легонько ударила его ладонью по плечу. – Пустила, называется, в гости, себе на голову!

Что между ними, как я понял, не так давно произошло, я пока не знал. Но что-то явно случилось, раз после этого Всеволод не упустил возможности так забавно потроллить старушку. На пустом месте это не делается. В гости? Интересно.

Ладно. Пока не важно.

Но бабуся, видимо, ярая коммунистка.

– Ильич в принципе не может умереть! – заявил в продолжение Всеволод.

– Это ещё почему? – удивился бородач.

– Потому что Ле-е-енин всегда-а-а живо-ой! – коряво пропел толстячок.

– Да задрали вы со своим Лениным, а! – крикнула Лиза, резко взмахнув руками. – Что он вам сделал?! Вы что, не знали Ильича?! Он был плохой?! Нет! – Лизу сильно понесло, она даже не заметила, как говорила о соседе в прошедшем времени. – Он всех здесь уважал, со всеми дружил, всех любил, поддерживал, ни с кем не ругался. С ним даже просто поговорить приятно было, а вы…

– Всё-всё, тихо-тихо, мы поняли, – отец школьника слегка приобнял Лизу со спины, та немного успокоилась. – Лиза права, хватит этих дурацких шуток!

– И мы опять же ещё не знаем, был или есть, – вставил и я свою реплику, дико приревновав сейчас Лизу к этому папаше.

– Да ладно, – пошёл на попятную Всеволод, – я просто обстановку хотел разрядить. Извините…

– Так, господа-соседи! Я прошу тишины! – продолжал брать на себя функцию лидера бородач. – Все детали мы обсудим потом. Сейчас на первом месте у нас Владимир Ильич. И раз ключи у нас есть, мы должны пойти в его квартиру и проверить, жив ли он.

– Незаконное проникновение! – усмехнулся Всеволод.

– Ничего. Ильич, если он жив, нас простит! – отрезал бородач.

Возникла неловкая пауза.

– Что ты на меня смотришь? – со смесью страха и удивления спросил Всеволод, уловив на себе прямой взгляд бородача. – Я к нему в квартиру не пойду, я трупов боюсь!

– Да ты не переживай, я пойду! – успокоил его бородач.

– Вместе пойдём, – вмешался я. – Я за свою жизнь на мёртвых насмотрелся вдоволь, так что не испугаюсь! – сказал я это, скорее, чтобы произвести впечатление на Лизу, но бородач первый одобрил мои порывы.

– Отлично, нас уже двое, – кивнул Душан. – Больше и не надо. Пойдёмте, господа-соседи, подстрахуете.

Делегация направилась на третий этаж.

У загадочной квартиры номер 24 бородач забрал у Лизы ключ и вставил в замочную скважину деревянной двери. Замок поддался, дверь распахнулась, но то, что мы увидели за ней, заставило нас ненадолго остолбенеть. Все соседи на площадке не помещались, некоторые оставались на лестнице. Но завидев реакцию стоявших у самой квартиры Ильича, и остальные стали проталкиваться к его двери.

– Ё-моё! Это ещё что? – не поверил своим глазам бородач.

Он распахнул деревянную дверь до самой стены. Перед нами предстала, как и описал Ильич в письме, железная дверь.

Но только вот слишком уж необычная железная дверь.

Это чудо творческой мысли было инкрустировано причудливым рельефным рисунком в виде полутораметрового дерева с густой кроной, занимавшего большую часть композиции. Под деревом сидели животные, на его кроне разместились птицы. Также пернатые создания летали по небу над всем пейзажем. И всё это было выполнено из металла, покрытого сверху позолотой. Отлито или выковано – не знаю, но каждая зверюшка, а их насчитывалось тут несколько десятков, не повторялась, явно была изготовлена отдельно и вставлена, приварена, припаяна или посажена на болты, не ясно, в общую сюжетную линию. Разглядеть это поверхностно и общим взглядом было невозможно. Тонкая, ювелирная работа, очень много мелких деталей. Шерсть, перья, листочки на дереве, всё оказалось выгравировано с особым усердием. Глаза просто разбегались, не знали, за что зацепиться и что в первую очередь внимательно рассмотреть. При этом в целом у рисунка не было ничего лишнего, в композиции всё настолько геометрически гармонировало друг с другом, что от этого захватывало дух.