Стас Линь - Сейф

Текст был набран на компьютере и распечатан на явно старом чёрно-белом принтере, оставляющем темные полосы и разводы.

– Ни хрена себе квест от дедушки Ленина! – только и могло вырваться у меня по окончании чтения.

Лиза на мой выпад слегка обиделась и дёрнула губой.

– Никакой он не Ленин! – возмутилась она. – Ильич нормальный мужик!

– Был? – съехидничал я.

– Был или не был, мы пока говорить не можем, – закончила, сильно насупившись, девушка.

– Ну, что, нашли ключик? – спустилась за бородачом старушка.

– Да, Галина Карповна, вот! – Лиза резво повертела в руках заветный предмет.

Прекрасно. Я узнал имя отчество второго участника сегодняшних странных событий. Даже спрашивать не пришлось.

– Замечательно! Второй у меня был, представляешь, внучок? – обратилась ко мне старушка.

– Очень рад за вас! – сухо ответил я.

– Что за шум, а драки нет? – послышался ещё один старческий голос сверху. Только уже мужской. Его обладатель медленно спускался, шурша тапками, и через несколько секунд показался перед нами. Я присмотрелся. Сухой, сутулый старик был ростом выше среднего, худой, даже чересчур, одет в потёртые коричневые брюки и заляпанную мазутом серую футболку. На его шее висела на верёвке для мобильника большая круглая лупа. Бледная кожа старика свисала в плечах, а на загорелых локтях и кистях рук заметно проявлялись жилы. Но сам он показался мне довольно подвижным. Таких называют – живчик. Лысоват со лба до макушки. Но на затылке и висках ещё сохранились седые волосы. Лицо обычное, худое, костлявое, с мятой, потемневшей от загара кожей в глубоких морщинах и с колючей щетиной на щеках и подбородке. Гладкий загорелый лоб. Похож на автолюбителя, сильно. Внешние факторы его выдавали. Самый явный – грязная футболка с запахом машинного масла. Но не только. Такие деды много времени проводят на солнце: либо в машине, либо за её ремонтом, но, как правило, одеты, потому обгорают у них только руки и лицо. Не дачник. Иначе он бы загорел более равномерно, копаясь в грядках раздетый до пояса. Опять я включил наблюдательность.

– О! Филипыч, получи, распишись! – чтобы не заставлять старика спускаться до почтовых ящиков, Лиза достала его письмо, поднялась выше и отдала прямо в руки соседа. Старик молча взял конверт, тут же раскрыл его, развернул бумагу, направил на неё лупу и принялся читать.

– Сокровища какие-то… – смущённо сказал он, закончив чтение через несколько минут.

– Да сколько можно шуметь! Дайте поспать, наконец! – дверь на втором этаже открылась, и из неё на площадку выползла та вредная женщина, ругавшаяся с домоуправлением. – Что вы тут все собрались-то? – удивилась она, заметив знакомые лица. – Я итак ночью плохо сплю, а вы ещё будите ни свет ни заря!

– Надежда Александровна, а это вам! – Лиза дала письмо и ей. – Прочитайте и всё поймёте!

Женщина притормозила свои ворчания, заинтересованно раскрыла конверт и со всей внимательностью приступила к чтению.

– Они точно одинакового содержания? – недоверчиво спросил я.

– Держи! – наконец-то Лиза дала мне свой конверт. Я принялся дотошно сравнивать своё и её письмо. Одинаковые. Буква в букву.

– Доброго утречка! Что у вас тут произошло? – из двери напротив квартиры вредной тётки появился уже знакомый мне мужчина, потирая спросонья глаза, а следом за ним выглянул и его сын.

– Егорка, а ты чего не в школе? – спросил мальчика Филипыч.

– Филипыч, – укоризненно посмотрел на него паренёк. – Первое сентября завтра! Сегодня ещё август…

– Да? – недоверчиво взглянул на того старик. – Совсем со счёту сбился!

– Тридцать первое сегодня, – подтвердила Лиза.

– А, ну тогда молчу! – сдался старик.

– Держите! – отец с сыном тоже получили письмо из рук Лизы. Отец принялся читать. Мальчик стоял рядом и ждал одобрения папы, а тот, видимо, не найдя в тексте ничего опасного для психики ребёнка, отдал его сыну, как только закончил чтение.

– Ну вот, нас уже восемь! – сказала Лиза. – Восемь человек, знающих тайну Ильича!

– Девять человек! – сверху спустился толстячок. В суете мы про него и забыли. – Я, между прочим, первым нашёл это письмо!

Теперь полем для обсуждения столь удивительного события стала площадка на втором этаже.

– Да, да, Володя, прости! Не посчитали тебя, – ответил ему, усмехнувшись, бородач.

– Не Володя, а Всеволод! – грубо поправил его толстячок.

– Да, ой, то есть, Всеволод… Я это и имел в виду! Не обижайся! – повторно извинился Душан.