Стас Линь - Сейф

Обычно у шлюх глаза как пуговицы от дешёвых шмоток, что на них надеты, но тут всё было совсем не так. Какое-то жуткое несочетание умных глаз и главного шлюшьего атрибута, чего я, кажется, ни разу не встречал в школе. Эти глаза… они меня сейчас дико привлекли. Да что я вру? Возбудили даже сильнее, чем её тело, прикрытое минимумом одежды, от которого тоже захватывало дух.

– Что ж, – девушка развернулась ко мне спиной, чтобы закрыть свою дверь, скрыв от меня всё самое прекрасное. Тут она уже не суетилась, заперла её в долю секунды, за которую я успел рассмотреть её сзади. Какая гибкая, красивая спина и тонкая, нежная обнаженная талия. Пот и так проступал на моём лбу, на улице было довольно жарко, и горячий воздух проникал через открытые окна подъезда, но она разгорячила меня сильнее. – Я рада, – продолжила она. – Надеюсь, мы скоро обязательно познакомимся поближе. – Она провела пальцами левой руки по моей спине и лёгкой походкой побежала вниз по лестнице.

Боже, я ловил каждое движение. Хотелось отмотать плёнку назад и вернуть все миллисекунды её прикосновений. Но… не слишком ли рано она начала ко мне приставать? Мы знакомы чуть больше минуты. Вру, ещё даже не знакомы. Хотя… зная мою маму, я мог с полной уверенностью сказать, что она разрекламировала меня здесь всем свободным девушкам, да и… несвободным тоже. Наговорила заочно про меня – неженатого – много хорошего. Даже если это неправда. Мамы – они такие. Помните рекламу чипсов «Lay’s» начала двухтысячных? «Мой сынок такой умница, он запевала в хоре». Не сомневаюсь, что этой девушке, к тому же, соседке по площадке, мама проела мозг насчёт того, какой я завидный жених, но в кои-то веки я был маме за это благодарен. Девушка нереальная, хоть и с грязной головой. Выводы по ней у меня уже путались, но оторваться от неё я не мог.

Пока эта прекрасная особа сбегала вниз, я обернулся и заметил ещё одну интересную деталь. Её лёгкая походка, даже нет… не просто лёгкая, а профессионально-лёгкая. Так скачут по лестнице с подтянутой осанкой и так изящно переставляют ноги только танцовщицы. Не спортсменки, нет, тут видны искусно отработанные, отточенные, выверенные движения перешедшего в обыденность вечного танца. Так ли это? Ты танцуешь, детка? Ещё выясним. Что ж, кое-что я про неё уже узнал. Несколько разрозненных деталей, возникших у меня в голове. И главное то, что она проявила ко мне симпатию. Интересно, подтвердятся ли предположения? И свяжу ли я все детали воедино в целостный образ? И как скоро?

Во мне снова заборолись разум и похоть. Разум не переставал думать о ней изучающе. Никак. При этом хотел уберечь меня, заставить включить здравый смысл и не дать покориться любовным чарам. Похоть же заставляла наслаждаться её пока свежим образом, отпечатавшимся в памяти.

Для моих двадцати девяти лет такая борьба нормальна. В ней уже, как правило, никто не побеждает. Я так и продолжу думать о моей соседке похотливо и изучающе, без перевеса в какую либо сторону. Такая борьба прекращается лет в пятьдесят, когда похоть сама сдаётся, в связи со старением организма. Да и разум постепенно тоже теряет силу, что скрывать, если его не тренировать.

А мой разум тип таких девушек изучил с детства. Зачем? Не знаю. Может, просто было интересно об этом думать и за ними наблюдать. Или я в тайне желал их, но не мог подойти. На то была своя причина. Хотя они с радостью исполнили бы все мои тайные желания. Но нет. Нельзя. Можно только изучать.

И я понял про них многое. Они не просто любят секс, они ставят его на первое место. По её прикосновению к моей спине это было предельно ясно. Я замечен, точнее… ПОмечен. Секс у них как смысл жизни, больше ничего вокруг не существует, всё остальное в этом мире лишь придаточное – средство, но не цель. Наука будет их интересовать? Искусство? Пф… сейчас! Аж, два раза!

Такие девушки могут даже стать учёными (так я пытался объяснить умные глаза своей новой соседки) художниками, но секс останется доминирующим фактором. Поездка на конференцию или выставка заинтересует её только если там будет возможность потрахаться с интересными людьми. Новый виток ощущений, ведь трахаться с умными и состоявшимися, а ещё по совместительству и женатыми мужчинами, для остроты ощущений, куда захватывающе.

А добавлять экстрима в секс это тоже их всё.

Вскоре, набравшись опыта, и перепробовав слишком многое, они начинают рассуждать о сексе как философы, так, будто тебе вещает сам Сократ. И суть этой философии простая – секс первичен, остальное лишь усилители наслаждения.