Инна Балтийская - Месть Медеи

— Верно! — дама так торжествовала, словно я вручила ей медаль «За мужество». — Но я узнала, где он вечерами и ночами пропадает. Так он, вместо тогол, чтобы на колени передо мной бухнуться, взял и вовсе к Нинке ушел! А после, прикинь, еще мне позвонил и попросил его шмотки отдать! Ну, там трусы, рубашки… Я сказала — забирай и подавись, порезала все тряпки на кусочки, дождалась, пока он подъедет, и вышвырнула шмотье ему в окошко. Еще и горшок с геранью вслед запустила, да он ловкий, гад, увернулся…

Она вновь торжествующе посмотрела на меня, явно ожидая слов одобрения. Или, наоборот, сочувствия — ведь промахнулась в гада?

— И что вы от меня хотите? — спросила я.

— Ну как? — удивилась тетка. — они там с Нинкой. по слухам, милуются ночи напролет. А я что, двадцать лет жизни этому козлу вонючему отдала, а теперь все это гадство вот так и оставлю?

— Но… чего — вы — от — меня — хотите? — почти по слогам спросила я, отчаянно борясь с подступившими к горлу слезами.

— Мне тут бабы сказали, что вы, ворожеи, умеете…уй узлом завязывать. Вот и завяжи ему, чтоб в жизни больше не стоял! — требовательно произнесла милая клиентка. — Будет знать, как родную жену на какую-то поблядушку менять!

А точно, вот она, страшная женская месть! Если не мне, то не доставайся же ты никому! Неожиданно рука, сжимающая горло в тугой ком, разжалась, и меня начал душить жуткий истерический смех. Тетка в ужасе смотрела на то, как я, извиваясь от надрывного хохота, причитала:

— Так вам не ко мне приходить надо! Обратитесь к Медее! Что вам…уй узлом, превратите вашего бывшего в зомби, и дело с концом! Да, с концом, или без него… — мой надрывный хохот все усиливался, потихоньку превращаясь в истерический вой. — Представляете, брала ваша Нинка живого мужика, а жить ей придется с натуральным трупом! Вот она порадуется… — тут судорожный смех захлебнулся, и ему на смену пришли такие же судорожные рыдания. Тетка в ужасе выскочила из кабинета, ей на смену влетели Синтия и Марина.

Ближайшие полчаса они отпаивали меня валерианкой. потом до самого конца работы уговаривали поехать домой и отдохнуть. Но я осталась на работе, прекрасно сознавая, что толку от меня никакого, и клиентов мне сегодня принимать нельзя — а то последних распугаю. Но поехать домой, и вновь видеть заплаканные глаза бедной мамочки — нет, это было выше моих сил.

Еще пару дней я сидела с раннего утра и до позднего вечера, стараясь, впрочем, не высовываться лишний раз из своего кабинта. Ни гадалки, ни администраторша больше не пытались меня воспитывать или отправлять ни домой, ни на острова, за что я была им крайне признательна. На третий день позвонила Маша:

— Полина, ты опять оказалась права! — возбужденно выкрикнула она. — Мы провели эксгумацию тела Матвея Гарина, и патологоанатом подтвердил, что он был похоронен живым! Видимо, он очнулся вскоре после похорон, и просто задохнулся в гробу.

— Он понимал, что с ним? — зачем-то спросила я.

— Этого патологоанатом, разумеется, не знает. Но я почему-то сомневаюсь…

— Все это безумно интересно, но что будет с противоядием?

Маша замялась, затем пробормотала что на тему разных исследований, которые обязательно будут проведены в местной лаборатории судмедэкспертизы, и быстро прекратила разговор. Я поняла, что противоядием никто не интересуется.

В больницу я звонила каждый день, но выписка Саши пока все откладывалась — ждали какое-то серьезное медицинское светило с ученой степенью, которое вот-вот должно было прибыть аж из самого Стразбуга. Светило приезжало, чтобы читать лекции в Медицинской академии, а заодно рвалось поглядеть на редкостный случай атрофии мозга. Главврач возлагал на этот осмотр некоторые надежды, но у меня особых иллюзий на этот счет не было. На всякий случай, я решила заранее подготовить маму. Придя домой пораньше, я весь вечер исправно играла с Маруськой, затем, уложив дочку спать, вместе с мамой пошла на кухню и, пока она жарила омлет, старательно резала черный хлеб.

— Чего это ты такая трудолюбивая сегодня? — подозрительно спросила мама.

— Мамулечка, Сашу через несколько дней выпишут. — собрав нервы в кулак, радостно прощебетала я.

— И что? Он отправится к своей девице? — холодно поинтересовалась мама.

— Девица от него уже отказалась. — со вздохом пояснила я.

— В смысле? — в округлившихся глазах мамы мелькнул ужас. — Он что… Он теперь инвалид?

— Ну… в некотором смысле. — промямлила я, не в силах открыть страшную правду. Бедная мамочка, знала бы ты, во что превратился мой муж за последние несколько дней!