Ольга Волошина - Частная жизнь Афродиты

– А я к-как раз могу вам п-помочь, – осторожно сказал Александр Андреевич. – Не п-подумайте чего такого… У меня сестра уехала в отпуск только вчера, п-просила присмотреть за цветами. Я могу дать вам ключи на неделю-другую, когда вы захотите уехать, п-позвоните мне на мобильный.

– Вы это серьёзно? – спросила Маша, подняв на Говорова свои огромные необычные глаза. – И соседи не будут звонить вашей жене с донесениями?

–Там всего д-две квартиры на этаже, соседи уехали на д-дачу. Никто вас не п-побеспокоит. Если будут проблемы, з-звоните мне, п-помогу непременно.

– Даже не знаю, имею ли я право воспользоваться вашим великодушием? – задумчиво пробормотала девушка.

– И не с-сомневайтесь. Люди д-должны помогать д-друг д-другу. Давайте, я вас отвезу, п-покажу, как там дверь открывается. Утром вам ведь т-тоже на работу. Хотя з-завтра воскресенье…

– У нас в воскресенье – самая работа. Правда, не с раннего утра.

– Тем более, идёмте… Т-только цветы п-придётся теперь вам поливать, – с этими словами Говоров поднялся и подал руку Маше.

Девушка кивнула официанту, тот мгновенно принёс два счёта, правильно оценив обстановку. Они направились к выходу, сопровождаемые злобными взглядами мужской части посетителей. Кто-то негромко процедил:

– Ишь, договорился очкарик. И зачем ему такая лапочка!?

Реплика осталась без внимания.

***

Вечерняя прохлада уже опустилась на улицы большого города, после душного дня воздух казался почти свежим. Впрочем, машин на улицах стало значительно меньше, и сквозь поредевшие клубы выхлопных газов кое-где пробивался аромат немногочисленных цветущих городских растений и свежескошенных газонов. Маша с Говоровым вышли на ступени «Доньи Флор».

– Вы на машине? – спросил девушку спутник.

– Нет. Я не вожу машину, боюсь любых механизмов. А брать с собой водителя в такой ситуации…

– Тогда п-придётся вам довольствоваться моей скромной «киа», тут недалеко.

– Замечательно уже то, что не потребуется ловить такси. Устаёшь, знаете ли, от постоянных любопытных взглядов…

К дому сестры Говорова ехали молча, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами. Видимо, Александр Андреевич уже исчерпал недельный запас своего красноречия. Или просто не умел вести беседы, одновременно управляя машиной.

И опять всё складывалось очень удачно. Конечно, выход всегда нашёлся бы, но трудно было ожидать, что так легко и быстро. Сам Господь послал ей этого милягу Александра. Или какой-то божий ангел-хранитель. Да не оставит он свою подопечную на долгом и трудном пути к счастью! А сама она образ нашла правильный: действует точно по выбранной схеме.

Машина тем временем въехала в просторный зелёный двор, с четырёх сторон закрытый стенами двух домов, построенных буквой «Г». Оба девятиэтажных дома с большими окнами и широкими балконами выглядели весьма надёжно. Из некоторых окон лился неяркий золотистый свет, кое-где светились голубоватые экраны телевизоров. Большинство окон были темны и закрыты наглухо, несмотря на устойчиво тёплую погоду. Дачный сезон в разгаре! Все, кто мог, уехали за пределы города. А то и вовсе отдыхают на дальних курортах. Маша только сейчас почувствовала, как сильно устала за эти дни. И ей вдруг отчаянно захотелось к морю. Она вздохнула. Говоров тут же отреагировал:

– Не п-переживайте вы так, всё образуется. Отдохните, п-послушайте музыку. У м-моей сестры прекрасные з-записи…

Они поднялись на третий этаж, остановились перед дверью с блестящими цифрами на лаковой деревянной поверхности: «41». Говоров открыл дверь, провёл её по квартире, показал, где что найти. И как-то слишком поспешно стал прощаться.

– Вот вам ключи, маленький от п-почтового ящика. Вот моя визитка, все телефоны. З-звоните, если что.

Уже у двери он немного задержался, улыбнулся смущённо:

– Желаю вам отдохнуть и уладить с-свои п-проблемы. Всё б-будет хорошо, Маша!

И Говоров исчез за дверью.

***

Квартира оказалась довольно просторной и уютной. Неброская, но удобная мебель, полки с дисками и кассетами возле музыкального центра, сухое вино и кофейный ликёр в баре, фрукты в холодильнике, журналы в глянцевых обложках на столике под торшером. И цветы, много цветов…

После тёплого душа и двух бокалов вина она вновь почувствовала себя сильной и готовой к немедленным действиям. Взглянула на часы – ещё только одиннадцать, – и взялась за трубку телефона.

Несмотря на поздний час, на другом конце откликнулись почти сразу. Бесцветный мужской голос медленно произнёс: