Бернард Задунайский - Внуки лейтенанта Шмидта

Мимо проскочили довольные агенты. Садясь в машину, седой пропел басом: – Smoke on the water, fire in the sky!

Знаменитый гимн тяжёлого рока от «Deep Purple» – «Дым над водой, горело небо» прозвучал к месту и в нужной тональности.

Эта бессмертная фраза пришла в голову соавтору песни Роджеру Гловеру на утро после пожара в казино, где планировалась запись культового альбома «Machine Head». Как известно, диск дописывали в коридорах отеля швейцарского города Монтрё на мобильной студии группы «Rolling Stones».

Смущённый Майкл молча кивнул, окончательно увязая в трясине диверсий. Предстоял серьёзный разговор с Шерманом-старшим, отдавшим разведке свои лучшие годы.

Выслушав сбивчивый рассказ сына, ас шпионажа ударился в дешёвую патетику:

– Наш семейный бизнес может перенять твой старший брат, но выбор остаётся за тобой. Запомни: ставки в разведке, как правило, выше жизни агента. Вокруг ни друзей, ни союзников, и ты всегда один. Ждёшь провала. Но Россия нам совсем не чужая: там могилы наших предков. Ты будешь удивлён, но в Петербурге, то есть Ленинграде, проживают мои родственники. А точнее: твой племянник с семьёй. По данным конторы, он наш коллега и служит в русской контрразведке. Что бы не случилось, не вздумай их искать!

Отец сделал паузу и достал калькулятор:

– Но с другой стороны, коммунистический режим угрожает нашей новой родине и тебе пора сделать свой выбор. Люди этой профессии творят историю, оставаясь в тени. Ты увидишь сегодняшнюю Россию, где мы никогда не бывали. Примешь их предложение и семья будет тобою гордиться! Тайно! А в этом бизнесе обратной дороги нет!

Шерман-младший только усмехнулся:

– Тебе, конечно, виднее. Двадцать лет жизни среди рыцарей плаща и кинжала. Но история повторяется на следующем витке спирали, и мир, как и сорок лет назад, снова на пороге мировой войны. Вопрос: кто начнёт первым? Сталинские маршалы или наши нефтяные генералы? В этой войне нам уже не отсидеться за океаном. Русские «Мурены» с крылатыми подарками лежат на грунте в сорока милях отсюда. Мы даже не докурим последнюю сигарету – время подлёта полминуты! Я займу твоё место в строю призраков! Так и передай директору!

Старший старался не выдавать волнения и открыл кассовую книгу: – Пойдём, подведём дневное сальдо, сынок. Интересно сколько сегодня потратили русские?

Судя по выражению лица, он остался доволен цифрами. Проверяя чеки, младший вспоминал, как пару часов назад провёл свою первую операцию, расхваливая на хорошем русском гитаристов Ричи Блэкмора и Джимми Пейджа. Сегодня Майкл Шерман прощался с прошлой жизнью: семьёй, магазином, девушками с Брайтон-Бич и карьерой инженера-электронщика.

Через неделю он прошёл медкомиссию и, подписав контракт с «фирмой», прибыл в разведшколу, которая скрывалась в глухом лесу у канадской границы. Закрытый объект на берегу озера разместился в капитальных коттеджах среди величественных сосен. Заведение функционировало под «крышей» школы аквалангистов. Вдали от любопытных глаз укрылась и вертолётная площадка для особо опасных гостей.

Майклу приходилось слышать о спецшколах ЦРУ в Кэмп-Пири и Хертфорде, где готовили оперативников и мастеров глубинного залегания. Там учебный процесс напоминал курс выживания в лагере «морских котиков». А на территории объекта «Гурон», где начинал свой путь в разведку Шерман, воссоздали маленький советский посёлок. По фотографиям из журнала «Огонёк».

Здесь функционировали: клуб, библиотека, школа и гастроном, где курсанты отоваривались за советские рубли.

Хамоватые продавщицы продвигали на американский рынок вонючие советские сигареты, кильки пряного посола, похожие на перебродившие анчоусы, и консервированный зелёный горошек. Отведав «Балтийских шпротов» без водки, внук возненавидел эстонцев. В ароматизированной продуктами третьей свежести столовой №42 Райпищеторга имени Клары Цеткин подавали загадочные биточки и лангеты.

На камбузе командовал бывший кок с русского сухогруза, который бережно хранил рецепты советского общепита и за это регулярно появлялся с подбитым глазом. После дружеских встреч с курсантами он стал тайно подкладывать в котлеты мясной фарш, нарушая служебную инструкцию.

Советская кухня разительно отличалась от любимой Шерманом русской полным отсутствием вкуса и невыразимо мерзким запахом. Шеф-повар заверял: советскому человеку чужды гастрономические изыски – он только принимает и переваривает пищу. Ничто не вправе отвлекать трудящихся от строительства бесклассового общества.