Ольга Волошина - Портрет смерти в полный рост

– Слишком много ярких пятен, – негромко заметил Макс. – А впрочем, даже в этом что-то есть! Но, чёрт возьми, когда ты успела?

– Уж как-то получилось, – пожала плечами Анна и устало прикрыла глаза, воспаленные, с чуть припухшими веками от короткого сна после двух бессонных ночей.

Маэстро Кароль подошел поближе к неоконченному портрету, сделал несколько незначительных замечаний. Затем вдруг сказал:

– Нет, больше его не трогай. Лучше уже не сделаешь, а испортить неосторожным мазком можешь запросто.

– Хорошо, – легко согласилась Анна, возражать всё равно не было сил. Да и нужно ли? Художнице и самой показалось необязательным дописывать завитушки неоконченной золочёной рамы зеркала на картине.

– Отдохнёшь с недельку, а потом поедем с твоим «Неоконченным автопортретом» на выставку в Париж».

Варя устало потянулась, поднялась со стула, походила по комнате и прилегла на низкий диван, с наслаждением вытянув босые ноги. Ей казалось, что это она, Варя, простояла двое суток у мольберта и теперь не имела сил даже смотреть на картину с портретом в зеркале. И впрямь ни к чему прописывать завитушки неоконченной золочёной рамы. А ведь, пожалуй, она заслужила обед в ресторане за сегодняшнюю тяжёлую работу над «Дорианной». Только ещё чуть-чуть поработает, закончит сцену с портретом. Ей не хватает последнего штриха, возможно, самого главного.

«Анна вот уже полчаса сидела в кресле под пальмой, отсюда, издали разглядывая автопортрет на мольберте. Он определенно получился, лучше вряд ли сделал бы и сам Кароль. Но ни гордости, ни радостного облегчения художница не ощущала. Совсем напротив, мысли художницы были тягостными и невесёлыми: что если этот первый шедевр, вышедший из-под её кисти, станет единственным и последним? Её не вдохновляло даже предвкушение триумфа на предстоящей выставке. В том, что будет невероятный успех, она нисколько не сомневалась.

Но ей хотелось долгого успеха. Вечного успеха. Шквала триумфов.

– Душу бы дьяволу продала за нескончаемый успех! Большую часть души, во всяком случае, – звонкий голос Дорианны прозвучал неожиданно громко и странно в пустой, быстро темнеющей в наступающих сумерках, оранжерее. – И чтобы каждая следующая картина была лучше предыдущей!

Некоторое время она сидела, не двигаясь, в сгущающейся темноте. Тишина изредка нарушалась ленивым лаем соседского пса, да вялым звоном комаров, тоже подуставших от дневной жары.

В какой-то момент послышался новый звук: то ли ворота скрипнули, то ли ветер сорвал с дерева сухую ветку. И снова тишина… Потом вдруг послышались шаги, на этот раз явственно скрипнула лестница. Анна повернула голову к двери. Страха она не чувствовала, шевелиться по-прежнему было лень.

– Кто это там? Я никого не приглашала.

– А мне показалось, что здесь меня ждут, – послышался чуть насмешливый мужской голос. Довольно приятный, надо сказать.

– Вам это только показалось. Так что уйдите отсюда тем же путём, каким пришли, уж будьте любезны!

– А вы негостеприимны и дурно воспитаны, мадмуазель. И как же тогда с обещанной частью души? Значительной её частью, позвольте напомнить, – с этими словами незваный гость щёлкнул выключателем, и кусочек сада под стеклянной крышей залил яркий свет. – Женщины всегда торгуются, должен заметить.

Вошедший молодой человек был похож лицом на Аполлона с картинки из книги «Сказки и легенды Эллады», которую Анна любила перечитывать в детстве. Вот только ростом немного не вышел, да и в плечах излишне широк. Фигуру мужчины скрывал лёгкий плащ серого цвета, начищенные чёрные туфли на довольно высоких каблуках слегка постукивали по доскам пола, когда он приближался к девушке. Уже чувствовался запах мужского парфюма, терпкий и горьковатый.

– Неужели мне только послышалось, что вы готовы ею поделиться в обмен на сокрушительный и неизменный успех?

– Только не говорите, что вы и есть дьявол, – насмешливо парировала Анна, по-прежнему сидя в кресле. – Что-то не очень похоже. Вы совсем не тянете на дьявола.

– Неужели? – притворно изумился незнакомец. – Это я просто немного устал от жары.

Гость скинул плащ и остался в узких чёрных брюках и в чёрной же рубашке. Пряжка ремня, перетягивающего довольно узкую талию, имела форму козлиной головы с горящими красными глазами из рубинов, вероятно, фальшивых. Больше никакой нечистой атрибутики на нём не было. Даже рожки не выглядывали из светлых волнистых волос.

Если это и был дьявол, то он весьма эффектно выглядел. Пожалуй, его даже можно было с некоторой натяжкой назвать красивым. Но Анну это не трогало, гораздо больше её интересовала та власть над некоторой частью мира, которой он якобы обладал.