Ольга Волошина - Портрет смерти в полный рост

Однако ребятки собрались на какое-то явно противозаконное дело. Выручку вон уже делят. А если так, то в их компании я долго не продержусь.

Во дворе я задержалась секунд на пятнадцать для конспирации, затем выглянула из арки и как раз вовремя: ребята уже сворачивали к Тишинской площади, ещё пара мгновений – и я бы их потеряла. Я припустила побыстрее и успела увидеть, как троица исчезла за дверью игорного заведения под вывеской: «Самый большой мешок денег». Чуть притормозив на ступенях, я открыла дверь и прошла по длинному коридору в слабо освещенное помещение без окон. Все окна, видно, достались ресторану и пивбару, расположенным по обе стороны игорного зала. Заведение было простеньким, без рулетки и карточного стола, одни только автоматы стояли вдоль стен большой комнаты. Оно и понятно, в настоящий игорный дом детишек бы не пустили.

Уже знакомая мне троица толклась у автоматов с драконами, рогатыми змеями и прочей псевдовосточной экзотикой. Они о чём-то шептались и жестикулировали. Я продвинулась ещё на пару осторожных шагов по направлению к тем же автоматам. Один из мальчиков, плотный и круглолицый, вдруг повернулся ко мне и сказал:

– А здесь все автоматы заняты. Если вам охота игрануть, то идите вон туда, к покерным. Здесь взрослые обычно не играют. Но уж коли совсем не умеете играть на покерных, там есть и простенький с фруктами-огурцами. А эти мы заранее застолбили.

Вот меня и послали подальше. Оттуда я точно ничего не услышу и даже не увижу. Очень неудачно получилось, дальнейшее наблюдение из отдаленного угла зала ничего мне не даст. Единственным успехом можно считать лишь быстрое обнаружение места сбора малолетних злоумышленников. Я нисколько не сомневалась, что за таинственным поведением Коли и его товарищей постарше стоит что-то малопочтенное. Но теперь я хотя бы смогу приходить сюда в то же время, а не караулить возле школы на солнцепёке. Или под дождем, что ещё хуже. Придется мне строить из себя азартного игрока, что будет весьма накладно для агентства «АриКс». Однако я проиграла уже полтинник и не продвинулась в своих наблюдениях ни на грош. Пора сделать вид, что я очень огорчена полным проигрышем, и сматывать на сегодня удочки.

Вдруг я услышала звон и какой-то странный металлический смех со стороны играющих с автоматами пацанов. Я повернула голову на звук: автомат рыжего Николая выдавал выигрышный поток жетонов. А странный смех был всего лишь звуковым сопровождением выигрыша. Жетоны всё сыпались и сыпались, два Колиных приятеля даже не поворачивали головы на звук, делая вид, что увлечены игрой каждый на своём автомате. Ни за что не поверю, что им не интересно, сколько выиграл у механического обдиралы их дружок. Что-то они задумали. Узнать бы, что. И все же мне пора уходить. В конторе напьюсь кофе, посоветуюсь с Шурой. Что-нибудь да придумаю.

«Анна сидела под пышной пальмой, выросшей в огромной кадке. Сквозь открытую раму в наклонной стене оранжереи, в просветы между яркими крупными листьями проникали весёлые лучики послеполуденного солнца. Светлые блики играли на незаконченных пейзажах, расставленных там и сям вокруг лёгкого стульчика художницы, скользили по запачканному краской балахону с короткими до локтей рукавами, скрывавшему фигурку девушки почти целиком, окрашивали в густой медовый цвет пряди её волос, небрежно подколотых на затылке. Девушка задумчиво переводила взгляд с одного полотна на другое. На лице её застыла недовольная гримаска, придававшая красавице вид капризной наследницы престола. Носок изящной домашней туфельки нервно постукивал по дереву подставки под пальмой. Анна тяжко вздохнула, почесала голову кисточкой, капнув при этом краской на рукав и без того уже заляпанного одеяния. Девушка сердито тряхнула головой, шлёпнула кистью по фигурке дамы, пересекающей аллею запущенного парка на одной из картин, и пробормотала себе под нос:

– Опять у меня эти человечки получаются полудохлыми. Ни жизни, ни экспрессии!

Скрипнула дверь, послышались шаги со стороны входа в оранжерею. В импровизированную мастерскую разрешалось входить только маэстро Максу. Да ещё прислуге ранним утром. Под потоки света к самой прозрачной стеклянной стене огромной оранжереи вышел скульптор Кароль, встал над сидящей ученицей, молча оглядел подвешенные и расставленные холсты на подрамниках, покачался на длинных ногах, склонил набок лохматую голову и, наконец, произнес вместо приветствия: