Антон Леонтьев: Ярость херувимов

Выплыв из аляповато обставленной гостиной своего подмосковного шале, писательница Водопьянова, позвонившая не кому-нибудь, а сразу владельцу «Ктулху», оставила Аду в гордом одиночестве.

Девушка, понимая, что в этот раз пронесло и ее не уволят, по крайней мере сегодня, в изнеможении опустилась в кресло – и услышала недовольное мяуканье, громкое фырканье, заодно ощутив впившиеся в спину острые коготки.

Так и есть, одна из десяти любимых кошек писательницы Водопьяновой, которые и были истинными хозяевами подмосковного шале авторши многомиллионных (во всяком случае, некогда ) тиражей, перекормленная хвостатая тварь, сверкая глазами и урча не хуже своей хозяйки, спрыгнула на ковер и выбежала прочь.

Кошки были под стать писательнице (или это она была под стать своим невоспитанным и избалованным питомцам?), и девушка поняла, что снова рисковала быть уволенной: если бы Лариса видела, как она нечаянно едва не раздавила одну из ее любимиц, без промедления вышвырнула бы Аду прочь.

Именно такое произошло с ее непосредственной предшественницей, которая была, как теперь и сама Ада, девочкой на побегушках, а по совместительству грушей для битья и мусорным ведром для вечно пребывающей в плохом настроении писательницы Водопьяновой. По требованию которой ее и выгнали с работы в издательстве.

Закрыв на несколько мгновений глаза и попытавшись расслабиться, Ада подумала, что если бы писательница Водопьянова ее уволила, то этому кошмару настал бы конец, она бы была избавлена от общества вздорной и крайне злобной особы.

Ведьмы, сущей ведьмы.

Но вместе с этим Ада потеряла бы и заработок, весьма солидный для самой мелкой редакторской сошки, а также призрачную возможность, выказав на водопьяновской стезе свой стальной характер и неподражаемые деловые и личностные качества, сделать дальнейшую карьеру в «Ктулху».

Впрочем, отчего призрачные – ведь непосредственная начальница Ады, сюда ее и направившая, когда-то тоже была на побегушках у Ларисы и, с честью выдержав эту муку, сумела подняться на ступень выше.

И непосредственная начальница ее непосредственной начальницы тоже.

А раз так, если имелись реальные люди, сумевшие пережить тайфун под названием Лариса («О да, Лариса Георгиевна, вы абсолютно правы, я дура, каких еще поискать надобно, а вот ваш черный кофе и сигарета») и даже вскарабкаться по карьерной лестнице, то чем Ада хуже?

Но были и другие, чьи имена предали вечному забвению , примерно как неугодных египетских фараонов и свергнутых римских императоров: те, кого писательница Водопьянова потребовала уволить и растерзала в клочья.

Как ее непосредственную предшественницу, которую Ада даже неплохо знала и которая в итоге, помыкавшись то тут, то там, так и не нашла работы ни в одном другом издательстве, была вынуждена выйти замуж и поспешила забеременеть, дабы отыскать для себя новую стезю.

Ну, если Аду уволят, она тоже сможет выйти замуж – хотя, в отличие от ее непосредственной предшественницы, у нее нет состоятельного молодого человека.

Хотя постойте же, у нее же есть Стасик !

При мысли о Стасике, своем бойфренде и почти женихе, Ада горько вздохнула. Ну да, у них дело шло, судя по напряженным отношениям, не к свадьбе, а к расставанию.

И если ее уволят, то не исключено, что Стасик, банковский аналитик, недавно действительно пошедший на повышение и ставший начальником, хотя бы и мелким, не только не поддержит подругу морально и финансово, но и заявит, что «пришло время поговорить по душам, девочка моя, и принять правильное решение».

Ну да, девочка моя – так он всегда обращался к ней. Причем когда она в ответ называла его мальчик мой , это ему ужасно не нравилось.

Не хватало еще, чтобы она в один день потеряла и работу, и жениха. Вернее, бойфренда, который отнюдь не намеревался делать ей предложение и переходить в статус законного супруга.

Печалиться по этому поводу Ада, девушка современная и независимая, не намеревалась, ну, а если все же да, то всего лишь чуть-чуть, или, быть может, немного больше , потому что Стасика она все же любила.

По крайней мере, в начале их длившихся уже третий год отношений – точно.

А вот сейчас ?

Еще до того, как она сумела прийти к какому бы то ни было ответу на этот крайне экзистенциальный вопрос, на пороге гостиной появилась писательница Водопьянова, уже завершавшая разговор с издателем Мишей и пребывающая, как водится, в крайне дурном расположении духа.