Фридрих Незнанский: Убийство в состоянии аффекта

– Да как ты смеешь, щенок! – голос Павла Ильича дрожал от негодования.

– Э-э, папаша, что-то ты разбушевался, – сказал парень и схватил премьер-министра за лацканы пиджака.

Ситуацию спас Константин, вовремя появившийся во дворе.

– Коляныч, ты с ума сошел! Что ты делаешь?!

– А чего этот урод наезжает? Пришел тут, раскомандовался.

– Ты глаза свои тупые открой! Посмотри, кто перед тобой.

– А что такое-то? Кто это?

– Идиот! Это же Макса отец. Премьер-министр России по совместительству, между прочим.

Коляныч медленно разжал пальцы и бережно опустил Разумовского на траву.

– О боже, – схватился он за голову. – Павел Ильич, простите ради бога. Не узнал. Думаю, что за мужик здесь орет? Извините, извините меня.

Разумовский слабо махнул рукой.

– Убирайтесь отсюда все, быстро. Чтобы через десять минут духу вашего здесь не было. Через пятнадцать – вызываю охрану. Ясно?

– Ясно, ясно, Павел Ильич, – засуетился Костя.

– Эй, – крикнул он, – все собирайтесь и по машинам. Шевелитесь.

Через несколько минут двор опустел. О прошедшей вечеринке напоминал только жуткий беспорядок. Разумовский вернулся в дом. Максим уже пришел в себя и как ни в чем не бывало сидел в кресле, потягивая через трубочку сок и куря сигарету.

– Ты чего так разбушевался-то, па? Ну, собрались ребята, оттянулись немного, отдохнули. А ты разогнал всех. Неудобно перед друзьями.

– Ты в самом деле дурак или прикидываешься только? Какие они тебе друзья? Ты думаешь, они с тобой дружат? Они с деньгами твоими дружат, то есть с моими. Что ты здесь устроил? Посмотри вокруг. Это дом? Нет, это не дом, это бедлам какой-то, бардак. Ты посмотри, на кого ты стал похож! А это что?

С этими словами Разумовский схватил шкатулку с наркотиком и со всей силой запустил ею в стену.

– Ты чего делаешь? – Максим вскочил с кресла. – Ты знаешь, сколько это стоит? – он схватил газету и бросился собирать на нее рассыпавшийся порошок, не обращая внимания на отца.

Павел Ильич не выдержал, подбежал к сыну и ударил его по лицу. Максим в изумлении осел на пол.

– Ты чего, взбесился, что ли? – потирая ушибленную щеку, спросил он.

– Мерзавец! – Разумовский опустил лицо в ладони. – Какой же ты мерзавец. И во всем я виноват. Потакал тебе, холил, лелеял. Я думал, ты нормальным человеком вырастешь. А ты… Сколько ты уже нервов измотал и матери, и мне. Сколько сил отнял! Средств! Денег! И ради чего? Чтобы ты здесь, как свинья, подыхал?!

Разумовский остановился, чтобы отдышаться. Через несколько минут молчания он сказал спокойным голосом:

– Вот что, собирай вещи и срочно уезжай из страны.

– Зачем? Куда?

– Не важно куда. Куда хочешь. Главное, уезжай немедленно.

– Ты можешь мне что-нибудь объяснить?

– Потом объясню. Сейчас собирайся. Машину оставь здесь, в аэропорт езжай на такси без провожатых. Там тебя будет ждать мой человек, он даст тебе билет и деньги, проведет до самолета. Сядешь в самолет – позвонишь.

С этими словами Разумовский вышел из комнаты и, не попрощавшись с сыном, уехал. Максим некоторое время пребывал в глубоком раздумье, насколько это было возможно в его состоянии. Посидев минут десять, он отправился выполнять приказание отца. Через полчаса он уже ехал в машине по направлению к аэропорту.

Минут через десять езды он обратился в шоферу:

– Олег, как там Игорь?

В зеркале заднего вида отразилось ухмыляющееся лицо шофера.

– Все в порядке, Максим Павлович. Все в порядке. Искупались удачно.

Максим откинулся на спинку сиденья. Он остался доволен своей предусмотрительностью.

Теперь можно было не бояться Мелентьева. Этого старого козла-правдолюба из СВР тоже скоро не будет. А на Западе его ждет круглая сумма в банке. Сделку по продаже сибирских нефтеперерабатывающих предприятий все же удалось довести до конца. Собственно, это и было поводом для хорошей гулянки. Максим праздновал избавление от ненужных людей, которые связывали его с прошлым, слишком много знали, выполняя его весьма деликатные поручения. А вот отец… Он и не должен подозревать, что Максим имеет к этому хоть какое-то отношение.

Вот и хорошо, размышлял Максим Разумовский, глядя на проносящиеся за окном подмосковные перелески, теперь меня ничего тут не удерживает. С такими деньгами можно забыть обо всем, что было. И начать новую жизнь. Но не здесь…

Этот рабочий день Турецкого начался в пять утра.

Ровно без трех минут пять ему позвонил Гордеев и сообщил, что этой ночью в следственном изоляторе Матросская Тишина кто-то из сокамерников попытался убить Коробкова.