Наталия Мстительная - Срочно меняю Нью-Йорк на Москву!

Ирина не хотела и не могла принимать их правила игры. Всё ей казалось шиворот-навыворот: реально жизнь "вывернутая наизнанку"…

"Да, здесь надо родиться, чтобы понять и принять их психологию, их стиль жизни… — горестно заключила девушка. — Мы не только говорим на разных языках, мы и думаем по-разному… У нас разные понятия о чести, порядочности, дружбе… Их разумный и практичный подход ко всему живому и не живому, возможно, и правильный в чём-то… Но он не приемлем для русского человека! У нас другие идеалы, иные взаимоотношения, у нас всё другое…"

Ирина успокоилась только вечером, когда приняла твёрдое решение вернуться домой. На следующий день утром она обратилась в "Аэрофлот". Ей повезло:

— Есть один последний билет на сегодня, на Москву, — ответила ей служащая с сильным акцентом, но по-русски.

Ирина бросилась собирать вещи. Это был первый радостный день её пребывания в США. Она попросила Эрика отвезти её в аэропорт. Самолёт уже через два часа!

Но Бетти сообщила ей, что везти её в аэропорт слишком дорого: бензин, дорожные таксы, стоянка и т. д. и вообще, они собирались загорать. Разговор был окончен и Ирина с чемоданом и сумкой через плечо отправилась искать остановку автобуса.

Она едва успела к концу регистрации. И лишь войдя в самолет и услышав песню, доносившуюся из динамика, она почувствовала себя дома.

"Господи, я согласна терпеть всё: и очереди в магазинах, и толчею в транспорте, и пьяных на улице, — думала Ирина. — Потому что это мой родной пьяный… Это такие мелочи! Кто бы только знал! Так приятно, что ты можешь прийти и объяснить, что тебе надо, а ещё ты знаешь — тебя поймут и не будут смеяться над тем, что и как ты говоришь!"

Ира оглянулась вокруг: самолёт был забит до отказа, ни одного свободного места. И вдруг — знакомые лица — Настя и Сергей! Ирина радостно помахала им рукой и закричала:

— Раньше думала, что самолёты обратно, в Москву, пустыми летают… Оказывается, наоборот!

— Не ожидали тебя встретить, — отвечала ей Настя, — думали, что только нам не повезло… Что только мы не смогли найти с ними общий язык… Считали, что ты давно уже замужем и живёшь припеваючи!

— Да что ты, — возмутилась Ирина, — замуж за американца?! Да ни за что на свете! А где же Дима, интересно? Или он уже в Москве..?

Дима вскочил в первый же попавшийся на глаза автобус с надписью "Манхэттен". Все его знания о Нью-Йорке сводились к тому, что Манхэттен — это центр города, а ему нужен Бруклин, а точнее Брайтон-бич.

"Из центра всегда доберусь", — решил он. Взглянув в окно, юноша увидел здание аэропорта, куда только что прилетел. Невзрачное, похожее на гриб-поганку, оно показалось ему не солидным, несмотря на огромные буквы, украшавшие фасад здания.

Дима был налегке. Весь его багаж составляла спортивная сумка. Кроме личных вещей он взял свою военную форму, оставшуюся после службы в армии… Всё, от фуражки до шинели, он захватил с собой. Слышал, что на Западе советская амуниция стоит бешеных денег.

Автобус особой чистотой не отличался и трясло его не меньше московского. Кое-как добравшись до центра, Дима сразу спустился в подземку. "Город ещё сто раз увижу, — рассудил он. Надо сначала устроиться в какой-нибудь совсем дешевенькой гостинице…"

Подземка неприятно поразила, напомнив вокзальный туалет. "Да и тот у нас чище… Московское метро — это действительно музей, царский дворец!" — заключил Дима, вспомнив толпы иностранцев, разгуливающих по московской подземке с открытыми ртами и непрерывно щёлкающими затворами фотоаппаратов.

Кое-как разобравшись в запутанной карте, Дмитрий понял, что мало того, что Бруклин — это край земли, так ещё и Брайтон-бич — самая дальняя, самая последняя улица в этой "дыре".

То, что это действительно была "дыра", юноша не ошибся. Таксисты просто отказывались ехать в тот район. Выручали лишь свои местные "водилы", отряд которых в скором времени пополнил Дмитрий.

Выйдя на улицу, Дима огляделся. Небольшие, грязные, запущенные здания выглядели уныло и серо. «Да-а, — молодой человек вспомнил родные "Текстильщики", — мы оказывается шикарно живём в Москве! Моя панельная семнадцатиэтажка стала бы местным украшением».

Дима направился в первый попавшийся магазин с русской надписью в окне. Его встретил настороженный седеющий армянин средних лет. Тот, не торопясь, выслушал, глядя на юношу исподлобья.