Фридрих Незнанский - Убить ворона

– А зачем вы убегали от наших сотрудников, да еще отстреливались? – спросил Турецкий.

– Я уже плохо соображал, от кого убегаю. Просто понял, что следующим после Бурчуладзе буду я. Меня уже подставили под убийство Сабашова, да и под Бурчуладзе тоже. Потому я был уверен, что меня тоже уберут.

– И тогда вы решили прийти сюда, – произнес Турецкий.

– Нет. Тогда я пошел к Резнику. Если бы я пришел к вам, вы бы мне все равно не поверили.

– А сейчас? – спросил Турецкий.

Савельев пожал плечами.

– Сейчас у меня просто не осталось никакого выбора. Особенно после Резника, – сказал штурман.

– Чем же вас так Резник припер? – усмехнулся Турецкий.

– Я сам себя припер! – обреченно произнес Савельев и тихо добавил: – Это я убил Резника.

У Турецкого нервно дернулась губа. Хорошо, что Савельев этого не заметил.

– Я не хотел его убивать. У меня просто сдали нервы. От страха и неопределенности. Хотел только сильно напугать, чтобы он, гнида, тоже теперь жил в страхе. Так же, как и я. Не хотел я убивать, понимаете? Я просто держал пистолет, хотел попугать, посмотреть, как он бьется в падучей от страха. Я не хотел убивать!…

Елена стояла у холодной стены, глядя прямо перед собой – отрешенная и независимая. Увидав Турецкого, спокойно взглянула на него – без вызова, но с достоинством.

«Потрясающее у нее свойство – собираться в самые тяжелые моменты жизни, – с восхищением подумал Турецкий. – А вот в пустяках теряется. Но это чисто женское».

Александр встал рядом с ней, так же оперевшись спиной о стенку.

– Ты меня простишь? – наконец тихо спросил он и повернулся к ней, чтобы посмотреть в глаза.

Она вопросительно взглянула на него.

– Что еще? – произнесла она, и голос ее дрогнул.

Турецкий поспешил объяснить:

– Ты свободна и можешь идти!

Она усмехнулась:

– Спасибо.

Он услышал в ее голосе знакомые язвительные нотки. И больше ничего. Ни тени удивления, никаких расспросов.

Елена спокойно собрала пакет с вещами и вышла из камеры.

Турецкий шел за ней следом по коридору.

– Я тебя отвезу, – сказал он, открывая ей дверь на улицу.

– Нет, – твердо ответила Савельева.

Турецкий все же вышел за ней на улицу. И увидел там внука Сабашова. Юрка тут же подбежал к Савельевой. Как будто бы ждал ее.

– Елена Георгиевна, я вас провожу! – засуетился парень вокруг учительницы.

Он взял из ее рук пакет, и они пошли вдвоем по улице. Турецкий долго смотрел им вслед.

Уже ночью она сама позвонила в гостиницу:

– Ты можешь сейчас срочно ко мне приехать?

– Что случилось? – насторожился Турецкий.

– Я не могу об этом по телефону.

– Хорошо. Сейчас еду.

Турецкий с трудом поймал машину. Он мчался к Савельевой, пытаясь представить, что еще могло у нее или с ней произойти? Что это за женщина такая, которая просто притягивает к себе неприятности?

Когда он вошел в ее квартиру, напряжение его достигло предела. Она молча кивнула ему в сторону спальни. Турецкий осторожно вошел туда, держа под плащом пистолет наготове, и быстро оглядел комнату. В спальне было пусто. Он повернулся к Елене и вопросительно взглянул на нее.

– Поцелуй меня, – сказала она.

– Ш… Что? – опешил Турецкий.

– Поцелуй меня! – повторила Елена.

– Сумасшедшая, – изумленно выдохнул Александр.

Елена была абсолютно серьезна. Лишь кончики губ ее слегка подрагивали. Он прекрасно знал, когда такое бывало с ней. И хорошо помнил, что после этого случалось с ними.

– Лена, – остановил движение ее руки к своей шее Турецкий. – Я не… не знаю…

Она властно высвободила свою руку, обняла Турецкого и поцеловала в губы.

«Все же она фантастическая женщина!» – это было последнее, о чем внятно в эту ночь подумал Турецкий.

Факс о прибытии Реддвея Турецкий получил, придя утром в следственное управление Генпрокуратуры. «С чего это старик Пит решился посетить нашу древнюю столицу? Уж не проснулась ли у него пенсионная страсть к путешествиям?» Туристические поездки никогда не фигурировали в качестве хобби прославленного разведчика. Он с подозрением относился к праздношатающимся людишкам, ищущим развлечений в чужой стране за большие деньги. Его никогда не интересовала экзотика, местные достопримечательности, которые, он совершенно искренне считал, можно посмотреть по телевизору, не напрягаясь, в постели за стаканом джина с тоником. Единственное, ради чего стоило падать в воздушные ямы, млеть от жары в накопителях, отказывая себе в ароматной сигаре, и терпеть запахи местной кухни, была его работа. Она заполняла все поры существования Реддвея, но в отличие от утомленных трудоголиков хохмач и беззлобный циник Пит производил впечатление человека, находящегося в состоянии постоянного отдыха, или по крайней мере игрока, легко пускающегося в занимательную авантюру.