Кстати, не пострадал и никто из посторонних, из случайных зрителей. Которым иной раз достается так, что не позавидуешь.
Где-то здесь, поблизости, его и брали.
Сокольники…
Самое первое дело Сашки Турецкого, тогда еще стажера Московской городской прокуратуры, началось именно здесь. Здесь же, похоже, и закончится дорожка государственного советника юстиции… Надо идти. То есть уходить.
Он никогда бы не подумал, что будет так спокоен и собран. Письмо в кармане. Они его хотели, они его получат.
Круг выводил на Первый Лучевой…
Здесь было менее людно, чем ближе к центру парка. На лавочках сидели пожилые люди. Мальчишка кружил на трехколесном велосипеде.
С одной из лавочек впереди поднялся человек плотного телосложения, пожилой, хорошо одетый, чем-то отдаленно похожий на того Иван Иваныча. Пошел навстречу Турецкому.
Они встретились как бы случайно, посреди аллеи.
– Турецкий? – грубовато спросил пожилой мужик.
– Я.
– Где? – снова спросил пожилой.
– Тот же вопрос: где?
– Ты че, не понял?
– Деньги где? – спокойно продолжил Турецкий.
– А… «капуста»? Ща пойдем к выходу, там.
– Такого договора не было. И потом, я тебя не знаю.
– А тебе и не надо знать. Заява где?
– В кармане. Но отдам только после того, как подучу обещанное.
– Ну обещанное ты всегда получишь! – вдруг ощерился пожилой, и Турецкий увидел, что у того нет двух передних зубов. Значит, из недавних. Опытный давно бы вставил.
– Слушай, братан, иди к своему пахану и скажи: Турецкий слово держит. Того же требует и от вас.
– Требует? – изумился пожилой.
– Как сказал, так и передашь. А я здесь подожду. Иди.
– Тебе сказано – иди, значит, иди, Хмырь.
Голос раздался сбоку. Турецкий резко обернулся и увидел приближающегося к ним Иван Иваныча. Тот нес в руке кейс. Турецкий успел даже подивиться точности кликана – ну да, как этого ни прибарахли, все равно был хмырем, им же и сдохнет.
– Рад нашей встрече, Александр Борисович. Вот. Можете даже и не считать, – улыбнулся тот. – Все как в аптеке. Чудаки! – ухмыльнулся он вслед уходящему Хмырю.
Он протянул руку к Турецкому, ожидая обещанную бумагу.
Александр Борисович сунул правую руку за отворот пиджака…
– Я вас прошу… – недовольно скривился Иван Иваныч. – Тут же наши люди кругом. Оставьте эти шутки, Александр Борисович. Зачем это вам? Что за глупые эмоции!
Турецкий молча вынул из кобуры пистолет, секунду подержал перед собой и быстрым движением поднес его к своему виску.
Он и представить себе не мог, что смерть приходит так тихо…
Слабо щелкнул боек…
И тут же словно раскололось небо над головой.
Подкосились ноги, и он, подобно тряпичной кукле, сложился и рухнул на утоптанный гравий аллеи…
Сперва он услышал птиц.
Но это были явно не райские какие-нибудь гурии, приветствовавшие его появление в заоблачных высях. Крики скорее напоминали вопли испуганных ворон. Почему?…
Потом появился запах…
Точно так же пахла большая площадка в пионерском лагере, где он был в третьей смене, когда учился в седьмом классе. Мама его отправила в Хлебниково, по Савеловской дороге, где на берегу канала «Москва – Волга» стояли деревянные домики, в каждом из которых размещался один отряд. Физрук – здоровенный грузин Вано Ильич – заставлял мальчишек передвигаться по плацу по-пластунски. Воинов воспитывал! И плац этот ненавистный пах креозотом, которым пропитывают железнодорожные шпалы, едкой пылью и нагретым камнем…
Он не забыл этот противный запах подчинения…
Потом он увидел…
Небо над головой. Господь Бог в бездонной глубине… Облако, «наехавшее» на солнце, отчего стало сразу зябко и неуютно.
И в конце концов в возвращавшееся толчками сознание ворвались почему-то треск и крики. Трещало так, будто вокруг ломали кусты и валили деревья. А орали, как во время облавы на бомжей. «Стой, сучара!» И это было, пожалуй, самое вежливое…
Теперь он поднял голову. Даже сел, чувствуя слабость во всем теле, которое мотало из стороны в сторону. Зажмурился, снова открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд.
Развалистой походкой, с пистолетом в опущенной руке, к нему, будто Спаситель на том, Генисаретском озере, где он только что утихомирил бурю, приближался Вячеслав Иванович Грязнов. Вот ведь какая задница! Он и в раю – не в аду же, естественно! – не оставляет «своими заботами»…
Новый пророк увидел открытые, но, вероятно, еще бессмысленные глаза покинувшего бренную, земную юдоль Турецкого и закричал как на мальчишку:
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу