Юниор Мирный - Хозяин дома

Это изменение мешало Соне заниматься делами, общаться с людьми и в принципе очень сильно усложняло ей жизнь. Дело в том, что у девушки начало стремительно и бесконтрольно расти половое влечение. Поначалу это выражалось в том, что ей всё больше и больше хотелось близости со своим молодым человеком, позже – не только со своим, ещё позже – «не только с молодым человеком». Впрочем, однополой страсти не удалось занять в жизни Сладковой прочных позиций, и она так и осталась в рамках экспериментов. А вот что касается контактов с мужчинами, здесь Соня всё больше и больше теряла контроль над своими желаниями. Парень, с которым она встречалась, когда ей было двадцать шесть (их отношениям был почти год), через пару месяцев после начала проявлений её половой одержимости принял решение уйти от неё. Его настораживало, пугало и раздражало то, что вместо полноценного общения, происходившего между ними раньше, теперь ему Соня могла дать только… только дать, в общем. Он начал чувствовать себя неуверенно рядом с ней, ведь теперь уже не мог удовлетворить её. Объявив о разрыве, парень отправился искать себе «нормальную девушку» и оставил Соню разбираться со своими странностями в одиночку. Знал бы он, что удовлетворить Сладкову отныне было не под силу не только ему! Имел бы он хоть малейшее понятие о том, что теперь она ищет плотских наслаждений в таких количествах вовсе «не от хорошей жизни»! И что получает теперь от них ничтожно мало удовольствия.

Действительно, несмотря на в разы возросшие потребности, Сладкова практически перестала получать от этого занятия какое-либо удовлетворение. Кого-то из мужчин это напрягало – по примеру бросившего её недавно парня; кому-то было безразлично, ведь своё удовольствие они ставили превыше всего – и в некоторой степени его получали. Как бы там ни было, на серьёзное отношение к себе со стороны мужчин Соня могла теперь рассчитывать всё меньше и меньше. Она переживала бы расставание со своим парнем значительно острее, если бы не постоянный ничем не устраняемый зуд. Он практически не позволял Сладковой думать о чём-либо другом и всегда требовал немедленного удовлетворения. И раз за разом девушка сдавалась, уступая этому нестерпимому зуду; находила, брала и теряла новых мужчин, которых ей всё равно отныне было недостаточно.

Через какое-то время Соня поняла, что ей не место в школе, не место рядом с детьми. Руководство отпустило её без сожаления, ведь от детей и их родителей всё чаще стали поступать жалобы на то, что «эта молодая учительница на уроках явно думает о чём-то другом, крайне невнимательна стала». Поскольку надо было на что-то жить, Сладкова решила устроиться туда, где её «хочу, могу и должна» на тот момент идеально совпадали. Она пошла в проституцию. Миновав работу в агентствах, Сладкова сразу же решила попробовать себя индивидуалкой. Вскоре, решив все вопросы с арендой апартаментов, медосмотрами и «откатами», девушка приступила к работе.

На поприще «древнейшей профессии» всё пошло достаточно удачно. Высокий для девушки рост (метр семьдесят пять), длинные ноги, округлые ягодицы и упругая грудь третьего с половиной размера вкупе с симпатичным лицом привлекали клиентов весьма успешно. Правда, некоторых из посетителей отпугивала какая-то бесовская страсть в глазах и движениях Сладковой, и повторно они к ней не приходили. Но подобных клиентов была меньшая часть. Большая же, напротив, находила в Сонином поведении нечто «редкое, экзотическое даже для современных девушек» и приходила снова и снова. Спустя полгода Сладкова отобрала из клиентской базы избранную когорту, взвинтила ценник вдвое и окончательно закрыла для себя денежный вопрос.

Но однажды наступил день, который вполне мог оказаться в Сониной жизни переломным. Проводив одним вечером последнего за тот день клиента, Сладкова собиралась выпить немного вина и отойти ко сну. Однако в тот момент с Соней произошло то, чего не случалось с нею уже несколько лет. Она сумела посмотреть на себя и на свой образ жизни как будто бы со стороны .

«Почему я это делаю? – раздумывала над происходящим в своей жизни Сладкова. – Почему я так на этом зациклена? Ведь не всегда же так было. И ведь я уже практически не испытываю удовольствия, хотя раньше ощущения были несравненно острее. А сейчас осталось лишь возбуждение – безудержное, неуёмное, но нет никакого расслабления в конце. Я лишь хочу снова, и снова, и снова. И стало теперь так много фантазий, воображения… Может быть, со мной что-то не так? Может, у меня в организме какой-то сбой? Или в моей психике? Может быть, мне стоит обратиться к психотерапевту? Завтра…»