Дмитрий Федотов - Поединок отражений

Наше замешательство не осталось без внимания. Едва мы замерли в нерешительности у входа, откуда-то сбоку, будто из малинника, вынырнул приветливый молодой человек в одежде полового времен купца Калашникова и, согнувшись в полупоклоне, произнес с характерным сибирским выговором:

– Милости просим, господа хорошие, чево изволите? Чайком с медком побаловаться, али отужинать опосля?

– Конечно, отужинать, – в тон ему ответил я. – И в самом лучшем виде!

– Не извольте обеспокоиться, барин. Сделаем! Располагайтесь, где душа пожелает, – разулыбался парень и снова нырнул в малинник.

– Надо же! – обрела наконец дар речи Елена. – Вот не думала, что у нас в городе есть такой удивительный уголок!

– На самом деле, – слегка снисходительно пояснил я, беря львицу под руку и провожая в дальний угол пустого в это время зала к одинокому столику, почти до самой крышки утопавшему в пышном папоротнике под разлапистым кедром, – еще полгода назад ничего этого не было и в помине. Но прошлой осенью «бистро» приобрел во владение один весьма неординарный и предприимчивый человек и, осмотревшись, решил, что называется, произвести реорганизацию всего дела. Прошу! – я пододвинул Суховой стул, буквально вынырнувший перед нами из орляка.

– Но это же – огромные деньги! – не выдержала она. – Это же никогда здесь не окупится!

– Ого! – настала очередь удивляться мне. – Я вижу, учеба в университете не прошла для вас даром, хотя вы и сменили род занятий…

Я сел напротив девушки и небрежным движением выложил на стол золоченый «Wellington» и пачку модных нынче у дам «Neo» – ублажать, так ублажать, хотя гадость, на мой вкус, редкостная.

Елена спокойно вынула из предложенной пачки длиннющую золотистую сигарету с полуметровым фильтром, дождалась, пока я поднесу ей зажигалку, выпустила тонкую струйку дыма в кедровую лапу над головой и только после этого поинтересовалась:

– Откуда вам известен мой род занятий? Вы все же – сыщик?

– Хуже, – вздохнул я и тоже закурил (а что прикажете делать?) эту заокеанскую дрянь. – Я волк свободного племени, как говаривал один известный персонаж, а точнее – я репортер уголовной хроники. А для нашего брата чем лучше осведомлен, тем больше шансов уцелеть. Ибо кто предупрежден, тот вооружен.

– Понятно, – львица напротив меня презрительно повела бархатным плечиком, невзначай сбросив с него бретельку платья и продемонстрировав, что других бретелек на плече не наблюдается. – Да, мне не повезло. После университета я полгода не могла найти приличную работу, пока однажды меня не разыскал Ильхан и не предложил должность консультанта в фирме его старшего брата… – она вдруг замолчала, продолжая курить и устремив напряженный взгляд куда-то поверх моей головы.

Я открыл было рот для следующего вопроса, но вдруг услышал гнусаво-знакомое:

– Ба, кого я вижу!..

И из-за кедра к столику шагнул высокий, поджарый джентльмен во фраке с ослепительно белой манишкой, в котором лишь с трудом можно было распознать бывшего жулика и конокрада «цыганских кровей» Ваську Полосатого. Сейчас перед нами стоял настоящий светский лев – только гривы не хватало. М-да!.. Узнаю старого гулевана и охмурителя. Не прошло и пяти секунд, а Сухова уже незримо билась в паутине его жадно-страстного взгляда.

– Елена Петровна, – почти отчаянно заговорил я, не без основания опасаясь, что этот похотливый «цыган» испортит мне приятный и продуктивный в смысле получения нужной информации вечер, – познакомьтесь с моим другом, владельцем сего скромного заведения, Василием Вилоровичем Полосухиным.

Сухова часто заморгала, приходя в себя от гипнотического сексуально-ядовитого взора Васьки, улыбнулась и протянула точеную руку для поцелуя:

– Очень рада!

– А уж как я рад, – брякнул этот казанова, бессовестно дразня губами пальцы девушки. – Отныне и навсегда вы моя желанная гостья!

– Ах, Василий Вилорович, вы меня ставите в неловкое положение…

– Ну, что вы, для меня такая честь…

И далее – по тексту водевиля минут пять или больше. Во всяком случае, я успел выкурить еще одну сигарету, пока эти голубки самым наглым образом флиртовали у меня на глазах, составляя план дальнейших свиданий.

Я уже прикидывал, как бы незаметней отчалить восвояси, поскольку посчитал вечер безнадежно утерянным, но в этот момент у столика бесшумно материализовался давешний половой с огромным, расписанным под Палех подносом, заполненном такими же разукрашенными тарелками, плошками, чашками и братинами. Васька с плохо скрываемым разочарованием был вынужден прервать сексуальную вербовку и дожидаться окончания сервировки стола, но при этом так глянул на полового, что все разносолы в одно мгновение перекочевали на наш столик, и я не удержался от изумленного возгласа. На двух плоских тарелках, поставленных перед нами, оказались ровные стопки румяных блинов, в братине – подогретый мед, тут же окутавший нас своим изумительным, почти волшебным запахом, а в чашках и плошках – зернистая икра, сметана, смородиновое и малиновое варенье. Половой не замедлил испариться, пожелав нам «приятного кушанья», а я поспешил вернуть утраченные позиции за столиком и таки продолжить разговор в нужном мне направлении, втайне надеясь, что над головой у меня не оказалось чьих-нибудь рогов.