Дмитрий Федотов - Поединок отражений

Когда я проснулся, Лены уже не было, и это тоже не способствовало поднятию моего настроения. Хорошо еще, что ночью мы просто спали в одной постели, иначе муки совести измотали бы меня окончательно и не дали бы реализовать на практике мужское начало. А для молодого мужика подобное фиаско равносильно смерти. Но Рыжик, – о мудрейшая из женщин! – правильно оценила мое состояние, не стараясь выяснить его причину, и ограничилась исключительно психологической и бытовой помощью пострадавшему. Выйдя на кухню, я обнаружил на плите в сотейнике обжаренную с луком гречневую кашу, а на столе – горку сырных тостов, заботливо прикрытых салфеткой, на которой мастерски была нарисована пара кошек: одна из них, самозабвенно жмурясь, вылизывала языком другую. Внизу была приписка: «я уехала».

Я почувствовал, что моим ушам снова становится жарко, а в груди опять заворочалось что-то холодное и скользкое. Чертыхнувшись на себя, любимого, я срочно направился в ванную и минут двадцать усмирял там похотливую плоть свою жесткими струями контрастного душа, настроенного на самый экстремальный режим.

Средство возымело должное действие, так что я даже смог съесть приготовленный Леной завтрак, почти не испытывая угрызений совести. После еды душевное равновесие наконец-то было восстановлено первой утренней сигаретой, и я отправился в управление криминальной полиции доложить о результатах своих поисков.

– Ты как раз вовремя, – приветствовал меня Ракитин, сидя на подоконнике у раскрытой фрамуги и неспешно затягиваясь своим любимым «Кентом». – Сейчас подойдут Велесов и Седых, и мы все дружною толпой двинем докладать начальству о достижениях следствия. У тебя есть достижения?

– А як же! Тилькы у вэчора найшов з Интернэту найлепшего вражину Амиева, – с каменным лицом сообщил я, тоже доставая сигарету.

– Ага, – не моргнув глазом, сообразил Олег, – значит, накопал? – тут он заметил необычную расцветку моей левой скулы, куда пришелся один из «приветов» вчерашних визави. – А что это у вас с лицом, Холмс?

– С лестницы упал, и так – десять раз.

– Ясно, – хмыкнул Ракитин и слез с подоконника. – Выяснил, от кого была «делегация»?

– Не успел, – спокойно ответил я и уселся за хозяйский стол. – Один отказался давать интервью и сбежал, пользуясь темнотой, а еще двое… увы, больше уже ничего не смогут рассказать.

– Постой, – оживился Олег и сел напротив меня за стол заседаний. – Мне же сегодня с утра Бульба докладывал: так, мол, и так, двух жмуриков вчера подобрали на Каштачной по вызову очевидца, или очевидицы – не помню. У одного явно шея сломана, а у второго печень от удара лопнула. Так это твоя работа?

– Моя, – решил соврать я, не желая впутывать в расследование посторонего человека. – Только я тебе ничего не говорил.

– Почему? – нахмурился Ракитин. – «Висяк» же на отделе будет.

– А оно так и так – «висяк». Свидетелей нет, трупы без документов, боюсь, их даже по базе не найдем, а третий наверняка уже где-нибудь к Омску подъезжает.

– Звонок же был от очевидца… – продолжал настаивать Олег.

– Ну и что? – я пожал плечами. – Звонила какая-нибудь бабуся: я, мол, заснуть не могу, а тут шантрапа под окнами расхулиганилась.

– Звонок с сотового был…

– Тем более! Его же не вычислишь, а сама эта дама навряд ли захочет поиметь головную боль от сотрудничества с доблестными органами отечественного сыска, – я старался говорить как можно убедительнее, даже подпустив в речь толику здорового цинизма, и это подействовало.

– Пожалуй, ты прав, – пригорюнился Ракитин и снова полез было за сигаретами, но тут дверь приоткрылась и в нее где-то на уровне притолоки просунулась русая голова Велесова.

– Доброе утро, Олег Владимирович! – прогудел Павел. – Мы оба уже здесь.

– Ну, так заходите, – махнул рукой Ракитин и повернулся ко мне: – Выметайся из моего кресла!

Мы поменялись местами, Велесов и Данила Седых тоже уселись за стол заседаний, выложив перед собой одинаковые темно-синие папки, тисненные двуглавым орлом. Олег оценивающе посмотрел на всех, сказал «так» и включил внутренюю связь по управлению:

– Галочка, Ракитин говорит. Соедините меня с комиссаром Берестом. Срочно.

– Слушаю, майор, – рокотнул в динамике знакомый бас.

– Николай Матвеевич, все в сборе, – выпрямился в кресле Олег. – Нам подойти?

– Нет, я сам к вам спущусь, – в динамике пискнул сигнал отбоя.

Вот такой он у нас комиссар: деловой и немногословный, суровый и справедливый – хоть на божничку сажай!