Николай Чергинец - Выстрел в прошлое

– От «черной» воды в сортире сидят, а Марат на тебя сердится. Что Губаренко?

– Ожесточенно торгуется с Миллером. Стоят насмерть – до последнего цента.

– Миллер уже здесь.

– А Губаренко улетел в Москву. Не сговорились пока и взяли тайм-аут.

– Коды торгует?

– Не только, у него еще карта шельфовой геологоразведки по Гюнешли.

– Ценная?

– Он не показывает, но заламывает какие-то несуразные миллионы. Да перестаньте вы дуться. Марат!

Марат отложил газету и спокойно сказал:

– Миллер тебя спрашивал, вы же не виделись в Баку.

Сергей примирительным тоном объяснил:

– Я загудел почти сразу – на старые дрожжи. Двое суток отрывался. А потом Шеин привез меня сразу сюда.

– Надо бы с ним потолковать по душам.

– Он в моем номере ночует, мест в гостинице нет. Так что я, пожалуй, схожу на разведку к Маркусу, а ты можешь проконсультироваться с лечащим врачом без меня. Чего требовать от этого «нефтяного шейха»?

Боб подумал и ответил:

– Я бы отправился прямиком в Тбилиси, не дожидаясь всей этой делегации. Согласен, Марат?

Марат уже накидывал рубашку, чтобы отправиться на разговор к Шеину. Он коротко кивнул и скрылся за дверью.

Марат вошел в номер Сергея без стука и застал Шеина за разборкой дорожной сумки.

– А, Марат! Хорошо, что зашел, – нам надо поговорить.

Марат, который часто использовал прием молчания да и вообще был не болтлив, без слова сел на диван.

– Что ты не здороваешься? Недоволен моей деятельностью в качестве лечащего врача?

– Я недоволен тем, что произошло со Смирновым, и хотел бы внести ясность, – холодно сказал Суворов.

Шеин прекратил укладывать рубахи в шкаф и сел за стол:

– Охотно, – сказал он. – Тебе известен диагноз твоего товарища?

– Откуда бы?

– Циклическая форма шизофрении, отягощенная аутическим и амнезийно-заместительным синдромами. А в полном виде – надо вообще в карточке смотреть, что я там по науке классифицировал. По его случаю я мог бы диссертацию защитить. То, что он десять лет находится в обществе и живет почти полноценной жизнью, – уникальный успех.

– Ваш?

– Да.

– Это значит, что его можно в любой момент упрятать в психушку и объявить его показания юридически недействительными? – жестко спросил Марат. – Неплохая страховка.

Шеин отнесся к обвинению спокойно, он был тертый калач, разжалованный офицерик не мог поймать его на почве профессиональной деятельности. Шеин был уверен, что и опытные эксперты ничего не смогли бы доказать, дойди дело до суда или служебного расследования. Все шито-крыто!

– Что, все шито-крыто? – прочитал Марат его мысли. – Я ведь тебя задавить могу безо всякого расследования!

Шеин вздохнул:

– Все фронтовики одинаковы. Тебя тоже надо бы обследовать и помочь по мере сил. Везде в мире есть курсы для реабилитации солдат спецподразделений. Вы опасны, ребята, на гражданке. Вы все еще воюете и не можете остановиться, – голос Шеина набирал силу и обвинительный тон. – Обратись к кому-нибудь, пока не поздно, если мне не доверяешь. Могу дать наколку на специалиста…

Марат покачал головой:

– Ты меня проверял еще в базовом лагере. Смирнова отобрал, а меня – нет. Я тебе не подхожу, и ты с моими мозгами не справишься. Я хочу знать, что ты сделал с психикой Сергея и какие эксперименты ставил. Интересно, что ты запоешь, если тебе яйца зажать в тиски? – оценивающе глянул на Шеина Марат.

– То же, что и все – буду орать и признаваться в чем угодно. Но учти, что Смирнов полностью доверяет мне, так что при нем этот фокус не выйдет. Твой «наезд» на меня – фуфло. То, что ты способен понять, я расскажу и так.

– Валяй, – разрешил Марат, который, между прочим, просчитал и вариант «экстренного потрошения» этого «лепилы».

Сделать это было не так сложно, как тот думал. Если взять столовую вилку, выломать средние зубцы, а два оставшихся сунуть в розетку, обмотав ее ручку полотенцем, то свет в их стояке погаснет. Здесь это никого не удивит, но на время все ослепнут. Можно на выбор – выкинуть этого «ученого-экспериментатора» в окно со второго этажа, а можно и аккуратно вывести по лестнице, – никто не заметит. Потом посадить в его же машину, отвезти в степь и допросить по всей строгости полевого закона. Однако после этого врача придется закопать в землю, а Марат вовсе не был уверен в его виновности и даже причастности к бедам Смирнова. Он элементарно брал врача «на понт».

Шеин, который был уверен в своей относительной безопасности, начал растолковывать положение вещей по возможности простым языком: