Николай Чергинец - Выстрел в прошлое

«Сволочи», – ослепила сознание Марата мысль, что эти звери уже успели поглумиться над телами его товарищей.

– Аслан, та покынь ты их, пишлы вжэ!.. – донеслось до него.

«Ах ты, сука хохольская, над братишками-славянами надругался, а теперь “пишлы”, – не выдержал и вполголоса, скрипя зубами, проговорил Марат. – Ну, погоди у меня!»

Раздались две длинные очереди, по ком били, он уже не видел, почувствовал, что пули второй очереди простучали по камням в нескольких метрах от него… Марат еле сдержался, чтобы не вскочить и не впиться стрелявшему в горло. Но броситься на «чехов» не было возможности: при спецназовце был только нож. Он понял, что стреляли просто так, на всякий случай.

Голоса были слышны еще час-два, потом все стихло. Через пять минут Марат вылез из своего укрытия, приблизился к этому месту – и не выдержал, лег рядом с погибшими товарищами. Лежал так минут пять, – в голове была полная пустота. Мысли барабанной дробью били в голову – это я виноват в их смерти! Потом Марат нашел у своих жетоны, документы. На войне это необходимо, хотя бы чтоб доказать тыловым сукам, что братишки не дезертировали и не сдались…

Когда Марат дошел до леса, который начинался в ста метрах от реки, то понял, что это совсем не лес – подлесок, реденькие кривые от ветров сосны. А за этим хоть каким-то укрытием – поселок. И все-таки что это за село и кого здесь ожидать? В окровавленном камуфляже выходить на дорогу и искать приключений не стоит. Схватить попутку? А может, боевики подняли весь район? Марат вспомнил, что Ашот говорил, что эту зону контролирует банда, которая не подчиняется не дудаевцам, ни федералам. Рассчитывать было не на что, да и оружие было утеряно. Если не по дороге, тогда лучше идти по пойме реки – это дорога к Шатою. Правда, река просматривается с дороги, но лучшего варианта нет. В этот момент Марат почувствовал, как нестерпимо хочет пить – все-таки третьи сутки без сна и пищи. Утолив жажду, он потянулся вдоль реки, – идти по крутым берегам было невозможно, поэтому спецназовцу приходилось не раз пересекать дорогу.

И все-таки на свете есть Бог. Бог для всех православных, заступник. Он шел и не понимал, куда идет, проговаривая про себя то ли простые слова, то ли молитву. Когда казалось, что силы совсем его покинули – нога давала о себе знать, услышал, как наверху, на дороге притормозила машина. Судя по звукам – обычный армейский уазик. Нетрудно было угадать, что из нее, громко хлопнув дверью, вышел один человек. Секунд десять Марат не мог найти точку просмотра дороги, а когда нашел поваленное дерево, несмотря на дикую боль, вскарабкался на него и, держась за сучья, стал наблюдать. У забрызганного грязью уазика суетился невысокий, молодой чеченец. В машине был еще кто-то. На голове у боевика была зеленая повязка – значит, религиозный фанатик – такие были наиболее опасны и непримиримы. Такие в случае крайней опасности могли взорвать себя и окруживших его солдат или в крайнем случае пустить себе пулю в лоб. Чеченец отряхнулся, покрутил бычьей шеей и снял с себя автомат. Положил у машины. «Явно не профессионал», – подумал Марат. Вкарабкавшись в кабину, как разъяренный бык, чеченец стал наносить хлесткие удары, после чего из салона послышался женский крик, крик о помощи. Когда боевик замахнулся для очередного удара, бормоча что-то на чеченском, Марат по-кошачьи приблизился и ссадил его с кресла. Боевик упал и потянулся к автомату, но был пригвожден к земле сильным ударом приклада. Вскарабкавшись в салон, Марат увидел перед собой связанную женщину. Лицо ее было обезображено побоями.

– Успокойся, – ласково произнес Марат. – Я свой, русский. Тебя как звать?

Несколько минут, пока Марат освобождал веревки, туго стянувшие женские запястья, пленница угрюмо молчала. Потом тихо произнесла:

– Ниной меня зовут. Эти ублюдки убили мою мать, за то, что отец у меня русский.

– Ничего, Нина, скоро кошмары закончатся. Верь мне.

Марат взял чеченца, оттащил с дороги. В карманах у фанатика нашел какие-то документы на арабском языке. В машине Марат нашел полный «джентльменский» набор шахида – наркотики, взрывные устройства, вещи. Сколько бы этот ублюдок мог жизней людских положить – одному Богу известно.

– Нина, ты знаешь, где находятся наши части?

– Знаю, до Шатоя рукой подать. Километра два. Там блокпост.

Спустившись с горы, машина на большой скорости вышла на проезжую дорогу и чуть не врезалась прямо в колонну бэтээров.