Николай Чергинец - Выстрел в прошлое

– Мне нужны будут ваши специалисты-электрики, – сказал Марат.

– И что вы предлагаете? – спросил Давид.

– Производственную аварию при пробном пуске. Власти и British Petroleum будут подозревать диверсию, но доказать ничего не смогут. Погибнут члены комиссии и встречающие лица, но они не смогут доказать теракт. Кто будет на объекте, Саакашвили?

Депутат парламента ответил:

– Нет, это не в его ранге. Но Нино Бурджанадзе поедет наверняка.

– Вас это устраивает? Ее ликвидация?

– Конечно! Но только если нельзя будет доказать теракт. Грузины не любят, когда убивают женщин… Как можно устроить аварию?

– Вот здесь трансформаторная подстанция, – указал пальцем Марат. – Мне нужно, чтобы ваш инженер-электрик разобрался по схеме, как увеличить напряжение на насосы, чтобы они пошли вразнос. Возникнет избыточное давление в системе, а точечный взрыв прорвет трубу. Все, кто будет в помещении, сварятся в одну минуту, как паровые котлеты.

Боб добавил:

– Мину, которая стояла на буровой платформе в Баку и которую мы сняли, была установлена по такой же схеме. Чувствуется почерк спецназа…

Марат серьезно прокомментировал его слова:

– Лучшее решение всегда только одно. Взрывотехника – это точная наука. Есть один нюанс – нужен натовский пластид для спецопераций. Его марка – JMP-25. Профессионалы называют его «jump» – прыжок.

– Почему только он?

– Он специально составлен так, чтобы нельзя было выявить следов взрывчатки на месте диверсии. Это «ноу хау» ЦРУ: так они проводят диверсии во всем мире – без следов.

– Где его взять за пять дней?! – рассердился Рамаз Хоштария.

– У меня, – спокойно ответил Марат.

– Сколько стоит кило? – якобы шутя спросил политик.

– Я оказываю услуги, но ничем не торгую, – так же выдержанно ответил Марат. – Еще нужен самый простой взрыватель, который не оставит микроосколков для идентификации, и приемное устройство для того, чтобы взрыв был радиоуправляемым. Ведь нельзя предугадать, когда именно Бурджанадзе и комиссия зайдут в насосную…

Все с глубоким уважением смотрели на настоящего профессионала.

– Но осколки от приемного устройства не скроешь… – подал робкий голос князь.

– Обычный мобильный телефон! – сказал Боб. – Что вы, ей-богу, как дети! Наберем его номер – и все взорвется. Осколки телефона – не доказательство.

Все облегченно вздохнули:

– Действительно, как просто!.. – радовался князь. – А я уже чудеса всякие придумываю. Но у меня есть один важный вопрос к нашим многоуважаемым гостям: сколько будет стоить ваша… м-м-м… услуга?

Марат и Боб переглянулись.

– Вообще-то нам платит человек, у которого мы работаем, – строго сказал Боб. – И мы получаем долю акций в нашем предприятии. Уважающему себя мужчине нельзя служить двум заказчикам, как ваши курды, с которыми мы вчера говорили.

Тут сказал и Рамаз:

– Я бы тоже предпочел заплатить профессионалу. Я знаю «диких гусей»: они честно делают то, за что взяли деньги.

Мамука добавил:

– И пластид, наверное, очень дорогая вещь…

Боб рассмеялся:

– В таком случае, – ради вашего спокойствия – мы не станем отказываться от лишних денег. Но торговаться не будем – вы без нас посоветуйтесь и решите, сколько стоит наша услуга. Целиком полагаюсь на вашу щедрость…

Давид Луарсабович постучал по столу, привлекая внимание участников совещания:

– Ставлю на голосование вопрос о принятии плана акции, которую описал господин Суворов. Голосование поименное. Я – «за».

Старая политическая лиса Эдуард Сакварелидзе отмахнулся от князя:

– Да что ты, генацвале, время тянешь? Разве не видишь, что все согласны. Пора переходить в столовую, пока у меня не лопнула от боли голова!

– У нас много конкретных вопросов к вам, Рамаз, в первую очередь, – сказал Марат.

– За вином обсудим, дорогой. Я скажу своим, чтобы забрали эти железяки и шли по домам, да? – спросил он у Марата, указав глазами на склад оружия.

Смирнов ворвался в свой номер и с ходу взял за глотку Шеина:

– Ну что, сука, давай начнем рассказывать про склад боеприпасов, где мои ребята полегли!

Холодное бешенство в его глазах обещало мало хорошего в короткий остаток жизни Федора Константиновича. Проще говоря, врач понял, что из него будут долго выбивать всю правду до последней капли, а потом удавят железной рукой – так, что глаза вылезут из орбит и вывалится наружу язык. Поэтому он быстро сказал: