Мишель Бюсси - Черные кувшинки

Жак действовал с маниакальным упорством. Да он и был маньяк.

Но мне это и в голову не приходило!

Я категорически запретила ему рубить вишневое дерево. Он не посмел ослушаться. Он уступал всем моим капризам. Да-да, я в это верила!

Потом задули новые ветры, и дела в агентстве пошли из рук вон плохо. Выяснилось, что Жак не в состоянии выплачивать кредит за мельницу. Вначале мы сдали часть ее помещений в аренду, а потом продали всю мельницу молодой супружеской чете из города. Себе оставили только башню. За последние несколько лет новые владельцы превратили мельницу в деревенскую гостиницу. Судя по всему, она приносит им неплохой доход. Подозреваю, они ждут не дождутся, когда я наконец помру, чтобы оборудовать еще пару-тройку дополнительных номеров. Во дворе теперь стоят качели, огромный гриль и расставлена дачная мебель под зонтиками. Я слышала, они собираются устроить в поле за мельницей нечто вроде небольшого зоопарка и уже начали сооружать загоны для лам, кенгуру и страусов… Или для эму? Не помню точно…

Вы только представьте себе!

Экзотические животные в Живерни! На радость детишкам. И каждый, кто едет по шоссе Руа со стороны Вернона, будет на них натыкаться.

Ведьмину мельницу не объедешь.

Правда, никакой мельницы больше нет. Осталась только ведьма.

Эта ведьма — я.

Но ничего, не волнуйтесь, я здесь надолго не задержусь. Сегодня полнолуние, и ведьма воспользуется им, чтобы исчезнуть. Рано утром ее разбитое тело найдут под вишневым деревом. Тот, кто обнаружит ее первым, поднимет глаза к небесам и наверняка подумает, что она свалилась со своей метлы. Ничего удивительного. Это была очень старая ведьма.

Я в последний раз сжала в ладони шерсть Нептуна, шагнула в дверь, ведущую к башне, и быстро закрыла ее за собой. Потом начала быстро подниматься по ступенькам. Быстро, чтобы не слышать, как он воет.

Я распахнула окно. Времени было чуть за полночь. Мне казалось, что в темноте прыгать будет легче. Я тщательно, с маниакальной аккуратностью, прибралась в комнате. Как будто с течением лет заразилась от Жака его навязчивыми идеями. Положила на стол письмо с просьбой позаботиться о Нептуне. Хотела снять со стены свои «Черные кувшинки», но не хватило духу.

Я не строила себе никаких иллюзий. Сразу после моей смерти сюда, как стервятники, слетятся из долины Эра торговцы подержанными вещами и растащат мебель, посуду, безделушки. Возможно, кое-что появится потом на полках антикварной лавки на улице Бланш-Ошеде-Моне, в моей бывшей служебной квартире над школой… Но вряд ли кто-то из них заинтересуется моими «Черными кувшинками» — ну, висит на стене какая-то грязная мазня, и пусть себе висит. И никто не догадается, что под слоем черной краски скрывается совсем другая, наполненная ярким светом жизнь!

И картина отправится на помойку.

А старуха, слишком неосторожно высунувшаяся из окна, — в яму в земле, поближе к своему славному муженьку.

Старуха была злющая… Ни с кем не разговаривала, никогда не улыбалась, а если с ней здоровались, отвечала сквозь зубы. И никому даже в голову не придет, что под морщинистой кожей таилась девочка, наделенная, как говорили, большим талантом. Может быть, даже гением…

Никто никогда этого не узнает.

И Фанетта, и Стефани давно умерли. Их убил слишком заботливый ангел-хранитель.

Я смотрела в окно на мельничный двор. Посыпанные гравием дорожки серовато поблескивали в свете галогеновой лампы, повешенной над входом. Страха я не испытывала. Разве что сожаление. Маленькая Фанетта так любила жизнь.

Не думаю, что она заслужила такую злую смерть.

Почти под самым моим окном остановился «Пикассо-Ситроен». Такси. Я к ним привыкла. Вечером у гостиницы часто тормозят такси, привозят туристов, которые приезжают на вокзал Вернона последним парижским поездом. Багажник у них всегда битком набит чемоданами.

Разумеется, к машине подбежал Нептун — как же без него! Обычно из задней дверцы такси высыпают детишки, и Нептун их радостно встречает. Тоже привык.

Но на сей раз ему не повезло. Детей в такси не оказалось.

Только один пожилой мужчина. Даже старик.

И без чемодана…

Странно.

Перед стариком остановился Нептун. Тот наклонился и принялся ласково гладить моего пса, словно встретил старого друга.

Господи!

Не может быть!