Вячеслав Белоусов - По следу Каина

– Туда?

– Ага. Так и нырял, пока совсем не вылез.

– Та-а-а-к, – поцокал языком Донсков и на Дыбина оглянулся. – Портишь ты мне молодёжь, Данила Палыч.

– Отдышался слесарь. Дерьмо вниз ушло. На пацана глянул и советует: «Учись, Петька, а то всю жизнь так ключики и будешь подавать…»

Я закончить не успел, Дыбин зашёлся от хохота за нашими спинами.

– Хорошего-то от тебя, Данила Палыч, не услышишь, – хмыкнул Донсков.

– Сам напросился.

Эксперт Глотов встречал нас с распростёртыми объятиями на втором этаже:

– Ещё одного привёз? – спросил он капитана без улыбки.

– Норму выполнили, – не моргнул тот глазом, у Донскова заготовки припасены на все случаи. – Проведать тебя компанию привёз. Встречай Матрёну Никитичну, ну и этого… прокурора.

Мы пожали руки.

– Товарищем с бородкой интересуетесь?

– А что, был уже кто? – насторожился Донсков.

– Да приходил народ. Я не видел. Света меня позвала, но они ушли покурить.

– Что-то я не заметил никого, – Донсков на Дыбина взъелся. – Вот тебе чем заниматься надо, а не анекдотики подслушивать!..

Дыбин растворился, не дожидаясь окончания тирады.

– Сколько их?

– Да я не видел. Вроде двое.

– Я понял! – уже у дверей морга отозвался лейтенант.

– Вот черти! – поморщился капитан. – Проворный у нас клиент, скажу я тебе, Вячеслав Григорьевич.

Глотов руки развёл:

– Здесь разного народа, знаешь, сколько за сутки, Юрий Михайлович, бывает.

– Да я про своих… – поморщился тот. – Что там с нашим? С бородкой который?

– Я его вскрывать начал. Кстати, ты приметами интересовался? Зуб золотой у него в верхней челюсти. И это… Шея повреждена. С позвонками беда, – он махнул рукой. – Сторожа, старичка, я закончил беспокоить. У него то же явление. Похоже, одинаковая смерть наступила у обоих.

– Выходит, скрутил он им головы обоим?

– Вроде того.

– Здоров разбойник, – поднял брови капитан. – Редкий способ убийства. Это каков же верзила сам?

– Борец какой-нибудь. Поддубный, – хмыкнул Глотов и тут же поправился: – Но это предварительный диагноз. Я акты писать ещё не брался.

– И собачку старика также кончили, – пробурчал Донсков, весь сосредоточенный и злой. – Одна рука. Был там громила…

– Вот видишь, как помогает нам медицина, – и я попробовал изобразить сочувствие, похлопав капитана по плечу. – Не горюй, Михалыч, как говорит Павел Никифорович, следочек уже завиднелся, а там ниточка потянется.

– Фамилию бы, – отозвался Донсков и плечами передёрнул. – Всё время удивляюсь, откуда столько сволочи. Он им как цыплятам шеи-то…

– Бородатый у меня на столе, – напомнил Глотов. – Опознание там и проведём?

– Лучше условий не надо, – словно очнулся Донсков и махнул Фоменко, опекавшему старушку Бокову в сторонке на почтительном расстоянии для ушей.

Старлей повёл её первой. Следом наша торжественная и молчаливая процессия. Бокова притихла и совсем ростом уменьшилась. Теперь она не бежала, теперь она сама в руку Фоменко вцепилась, и только буратинин нос из-под чёрного платка торчал.

Процедура опознания коротка, но ужасна. Это чувство – не передать словами. Присутствует ли при этом надежда? Вряд ли. Скорее, кроме ужаса от полумрака, когда вошли в процедурную, ничего. Потом уже Глотов свет включил, но и лампочки радости не придали. Я бы это назвал тягостным ожиданием того, что обнаружится ошибка, что не тот, про кого думали, окажется на столе, что жив он и бегает по травке. Пусть от нас, сыщиков, от милиции, от своей не сложившейся судьбы бегает, но живой всё-таки…

– Узнаёте? – без выражения спросил Глотов и покрывало сдёрнул.

– Он… – прошептала Бокова. – Аркадик наш.

,в которой всеми забытый бывший агент секретной службы Дзикановский Викентий Игнатьевич претендует на роль главного действующего лица, однако тоже становится очередной жертвой таинственных и трагических событий

Не объявился на работе Федонин и сразу всем понадобился. С утра Зинина с папироской у рта:

– Что с Павлом?

– Он обычно задерживается минут на десять – пятнадцать, если в восемь в кабинете не сидит.

– Да какой тут десять – пятнадцать! – она нервно часики к глазам. – Что там у вас за дело?

– Тоска.

– А яснее?

– Три трупа, два по теме, а третий приблудный, – почесал я затылок.

– Насобирали!

И след простыл, только струйка дыма за её быстрыми ножками. А на пороге уже Толупанчик:

– Бабка моя его видеть хотела. Что-то ещё вспомнила про деда Константина.