Андрей Молчанов - Вход в лабиринт

– Чего-то странное, – сказал Сливкин. – Или я дурак, или лыжи не едут… Несерьезный какой-то контингент вырисовывается. Вот с вашим сослуживцем, ну… вторым заместителем – другое дело! Из автоматов, все как полагается…

Эти слова относились к иному вице-мэру, контролирующему в столице игорный бизнес и уже второй раз благополучно подвергавшемуся вооруженному покушению.

– Тут-то, да, все правильно, – согласился потерпевший, с достоинством умещая на край стола мосластые запястья. – Но ведь вчера у сына моего машина подорвалась, – он посуровел желтушными вислыми брыльями гладких бабьих щек. – Настоящую бомбу подложили, полкило тротила, вот тебе и несерьезно! Это же бандитизм с антигосударственной подоплекой в своем корне зла!

Загнуть такое не смог бы и Сливкин.

– Корень прополем до археологического слоя, – тут же прокомментировал мой шеф.

– Вот именно – с таким масштабом глубокого бурения! – подтвердил вице-мэр, грозно шевеля седыми кустами бровей.

От приступа вельможного гнева праведного он словно раздался в тучности своих габаритов и теперь нависал над нами, как горилла над собранием услужливых макак.

– А с «Капиталом» связывались? – вопросил Сливкин.

– А как же! Но там приличные люди, они в шоке, можно сказать… А этот дятел снова трезвонит: давай площадки назад! Чушь какая-то…

– Может, бандитская крыша недовольна и свою игру крутит? – предположил я.

– Да что вы! Они ж с мусорами, – покровительственно отмахнулся он. – Ой, извините. Вырвалось как-то…

– Ничего-ничего, – покладисто высказался Сливкин. – Народный фольклор, что на уме – топором не вырубишь, так сказать… А я вот полагаю, что и хулиганы тут могли приспособиться…

– Не, – покачал я головой. – Откуда у шпаны номер мобильного вице-мэра? А тротил? А информация о площадках?

Тут меня посетило воспоминание об Акимове, тесно связанном с «Капиталом». Уж он-то наверняка был в курсе случившейся накладки и мог присоветовать толковую версию.

– Есть у меня на сей счет соображения, – сказал я. – Работу начнем сегодня же.

– А мне чего делать? – вылупился на меня испуганно вице-мэр.

Я искоса посмотрел на него – бывшего пламенного партийца, нынешнего адепта мамоны, прожженного проходимца, стяжателя и старого кадрового негодяя. И чего он не очутился в этой машине?

– Усильте охрану. А далее – по результатам наших изысканий.

– Молодой человек! – голос его обрел доверительную торжественность. – Тут хоть и ваше руководство… Но хотел бы лично… Всегда к вашим услугам, любые задачи… То есть с моей стороны рассчитывайте на полную многосторонность…

И мы раскланялись.

– Во с какими людьми тебя знакомлю, – сказал Сливкин, протискивая свое наливное брюхатое туловище в машину. – Столпы, так сказать, общественного развития. Монументы. Вверяют тебе сокровенные детали. Так что не подкачай. Я сейчас в Думу, а ты уж – пардон. Метро вон, по-моему… На такси – не стоит, в пробках намаешься. А дел у тебя – поспешать и поспешать, без проблем у нас только с проблемами…

Взревела сирена, «БМВ» озарился блеском мигалок, пересек поперек магистраль, сухо и требовательно крякнул милицейский клаксон, тесня нагло высунувшийся навстречу представительский лимузин с блатными номерами, и с истошным воем пикирующего бомбардировщика, несшимся из динамика под капотом, Сливкин умчался к очередным опекаемым рубежам своего карьерного благоденствия.

А я привычно пошел к метро. Хотя мог имеющейся властью вызвать персональную машину, тот же «БМВ», но категорией попроще, за номером «005», и с одной синей мигалкой. Но к чему понапрасну пижонить?

Я ехал в вагоне, набитом несвежей человечиной, размышляя, что, несмотря на известного рода близость к Сливкину и к заместителю министра, нас разделяют пропасти. Мировоззренческие – само собой, но и пропасти иерархические. И расстояния в наших позициях – как от панели до подиума. Хотя если от панели до подиума – целая вселенная, то от подиума до панели – один шаг.

Спустя неполный час я собрал совещание, обрисовав случившийся с вице-мэром казус. И – закипела работа.

Злоумышленник, подложивший взрывное радиоуправляемое устройство под автомобиль, допустил громадный промах, позволив зафиксировать свою персону камерой уличного наблюдения, вероятно, не замеченной им.

Закладка бомбы производилась им поздним вечером, при свете фонарей, лицо на записи различалось плохо, но общие приметы злодея определялись со всей очевидностью: парень лет двадцати-тридцати, невысокий, щуплый, в обвислых драных джинсах и в бейсболке.