Ирина Зарубина: Приговор без суда

Верно. Потому что съемки такие проводятся на съемочной площадке. Оружие выдается из пиротехнического цеха студии. Специалист внимательно проверяет оружие. Случайности исключены. Но тут совсем другое дело. Федоров снимает картину скрытой камерой. Отличная режиссерская придумка. Актеры входят в настоящую, живую толпу людей и начинают играть свои сцены, а камера снимает их из укромного местечка.

— Вы случайно во ВГИКе не учились?

— Я училась на юридическом факультете МГУ, — жестко ответила Клавдия. — Ну, а дальше все просто. С Дюковым договориться труда не составило. Человек совсем опустился. За деньги и не такое сделает. Но ведь чуть не подвел вас Дюков. Из настоящих патронов пули вынул. Не хотел брать грех на душу. Но не рассчитал. Он боевой хотел последним поставить, а поставил первым. Оно и понятно, человек с оружием никогда не обращался.

А дальше еще проще. Вы, Степанов, забираете пистолет. Я все думала — зачем? Потом догадалась. У киношного пистолета дуло сверленое. Аккуратная такая дырочка. Даже если зарядить настоящий патрон — пуля не ранит. Но вам-то надо было, чтобы убила. Вы подменили пистолет. Вот и надо было его первым найти. Потом Дюков дает показания. И его, конечно, в тюрьму. Только эти начальные показания вам и нужны были. Не дай Бог Дюков стал бы откровенничать дальше. Поэтому его и убили.

— Можно? — спросил Игорь.

— Да, продолжайте.

— Вы ведь вели дело Игнатова? Вы. Вчера мы с этим Игнатовым поговорили. И он мне много чего интересного рассказал. Обычно следователи вешают на подследственных свои нераскрытые дела, а вы, Степанов, с Игнатова почему-то два самых серьезных эпизода снимаете. Игнатов даже не стал скрывать — за кое-какие услуги. Как раз накануне вы были в Бутырке и встречались с Игнатовым. И передали ему…

— Ничего я ему не передавал.

— Да можно сказать и так — почти ничего. Клубок ниток. Вернее, тонкой стальной лески. Вот этим оружием и был убит Дюков.

— Фантазии.

— Теперь я продолжу, — сказала Клавдия. — Федорова вы убили, чтобы был мнимый заказчик. Это понятно. А за Сапожниковым вы охотились, но мы вас опередили. Ну, вот почти и все. Да. Очень интересная деталь — деньги у Дюкова. Вы что же так плохо обыск проводили? Они в баночке лежали из-под крупы. Торопились, что ли? И уж совсем позор — давать оперативные засвеченные деньги. Это же так просто проверить, откуда они взяты.

— Проверяйте, — сказал Степанов.

И Клавдия вдруг увидела, что из глаз его пропала настороженность, страх, что они светятся ровным и спокойным огнем. Степанов ничуть не испугался. Более того, с каждой минутой он становился все увереннее и даже веселее. Даже Чиханков заразился от Степанова этой бодростью духа.

Клавдия поняла, что еще минута — и все, она проиграла. Надо было что-то срочно придумать, сейчас, сию секунду.

— У вас все? — спросил Степанов. — Приятно было побеседовать.

— Ну куда вы так торопитесь, товарищи, — вдруг сказала Ирина. — Мы же понимаем, что с нашими фантазиями, как вы верно заметили, нас высмеет любой суд. Да и до суда дело не дойдет.

— Очень трезвая мысль, — согласился Степанов.

— Вот мы, как хорошие артисты, самый лучший монолог и приберегли напоследок. Так сказать, кульминация.

Клавдия искоса посмотрела на Ирину. Та была само вдохновение. Куда ее вывезет это вдохновение, Клавдия и догадаться не могла.

— Так вот, товарищи. Севастьянова вы зря убили. Надо было сначала хорошенько разузнать у него, не поставил ли он новые камеры, о которых вы ничего не знали. Вы не сделали этого. Почему-то вы были уверены, что ничего подобного нет. Да, думаю, вы и мысли не допускали. А зря. Совершенно зря. На всех предметах мы нашли ваши пальчики, даже на батарее парового отопления, которую вы сняли. А вот окошки вы упустили. Вы упустили окошки, — повторила Ирина. — А в одном из них, как раз где большая кровать, была такая миниатюрная камера. Но этого мало. В камере была пленочка. Длинная запись. И очень хорошего качества. Клавдия Васильевна, пленочка у вас?

— А где же ей быть? — очень удачно подхватила Клавдия. — Хотите посмотреть, товарищи? — И она снова медленно стала рыться в сумке.

Что она сейчас вынет? Ничего похожего на микропленку у нее нет. Разве что губную помаду, но это курам на смех. Что, что ей достать?

— Вы мне только скажите, — тянула она время, — кто приказал? Толкунов? Кто приказал?

— Во-о-н!!! Во-о-н из моего кабинета!

Клавдии сначала показалось, что рушится потолок. Ничего не рушилось. Это просто Степанов стоял, упершись кулаками в стол, и орал: