Рой Викерс - Образцовая подделка

— И что будет, если кувшин разобьется, мистер Рейсон? — Ее идеальный голос чуть подчеркнул эти слова.

Рейсон замялся. Его ответ прозвучал немного скованно:

— Об этом я не думаю, мисс Доув. Моя работа — его разбить.

— Быть может, все-таки чаю? — вновь предложила Фиделити. — Я угощу вас медом из моих ульев.

— Сначала формальности, — произнес Рейсон, а потом устало добавил: — У меня будут неприятности, если я не пройду по всему списку. Не могли бы вы перечислить, что пропало из сейфа?

— Два золотых подсвечника, владенная на дом и окружающую землю, алтарная пелена, сотканная триста лет назад в Мехелене — весьма дорогая даже по мирским меркам, — а также экземпляр первого издания «Пути паломника» [6] Речь идет о чрезвычайно известном сочинении Джона Беньяна «The Pilgrim’s Progress», опубликованном в 1678 г. «Путь паломника» — русское заглавие этого аллегорического романа в переводе Т. Ю. Поповой, изданном в 2001 г. Первый русский перевод 1878 г. назывался «Путешествие пилигрима». и два медальона с портретом моего дедушки.

Рейсон записал предметы с сардонической усмешкой на лице. Потом он принял предложение Фиделити выпить чаю. Они вновь поговорили о погоде, природе и приплоде. В Лондон он вернулся последним поездом.

— Мы тут же сообщим вам, когда что-нибудь узнаем, — произнес он официальным тоном на прощание.

— Я уверена, что вы уже напали на след, — прошептала Фиделити, и золотой локон упал ей на щеку.

Три дня спустя мистер Стрэнек подъехал к Фермерскому дому с готовым договором в кармане. Фиделити сказалась больной. На следующий день он приехал вновь, но не застал ее дома. Позже он позвонил. Фиделити радушно его приветствовала.

— Ах, простите меня! — мелодично произнесла она. — Однако, боюсь, сегодня я не смогу вас принять, так как пригласила на обед викария и мистера Кларджеса, моего поверенного. Не могли бы вы прислать мне договор и заехать за ним завтра?.. О да, конечно, понимаю. Я попрошу гостей заверить мою подпись.

Фиделити едва успела повесить трубку, как прибыл викарий. За столом разговор, разумеется, перешел на неотвратимую гибель Своллоусбата.

— Говорят, — произнес викарий уныло, — что он не может провернуть свою махинацию, не завладев вашей землей, мисс Доув. Насколько я понял, она нужна ему для постройки… эээ… железной дороги.

— Мистер Стрэнек действительно просил меня продать дом, — сказала Фиделити. — И я, конечно, ответила ему так, как ответил бы на моем месте каждый. Мне было больно его разочаровывать. Бедняжка был просто раздавлен, но тем не менее вел себя вежливо.

— Вся эта затея — настоящая катастрофа, — сказал поверенный. — Леса! Долина! — Ему не хватало слов.

— Давайте не будем горевать, пока не грянула беда, — попросила Фиделити. — Если это вас успокоит, мои друзья, скажу без сомнения: глубоко в душе я уверена, что напасть обойдет нас стороной и это прекрасное место останется нетронутым.

Викарий и поверенный, которые знали о Фиделити лишь то, что она молода, необычайно красива и любит Своллоусбат так же сильно, как и они, казалось, несколько утешились, однако продолжали размышлять о том, зачем Стрэнеку понадобилась железная дорога.

На следующий день в десять часов утра мистера Стрэнека проводили в кабинет Фермерского дома. На письменном столе времен королевы Анны лежал договор, передававший собственность Фиделити в его распоряжение.

— Доброе утро, мисс Доув. Вы закончили наше дельце? Очень любезно с вашей стороны. Дайте-ка гляну.

Мистер Стрэнек пробежал глазами по документу. Глаз у него был в этих делах наметанный. Подпись Фиделити Доув, засвидетельствованная викарием и поверенным, передавала в его имущество земли, которым на рынке цена была десять тысяч, а для него и все пятьдесят — и всего за жалкие три тысячи! Повезло же ему наткнуться на эту дурочку!

— Да, думаю, все верно. Осталось лишь получить от вас подтверждение оплаты. Деньги у меня с собой, в банкнотах.

— Я уже все подготовила, — сказала Фиделити, протянув ему расписку.

Стрэнек проверил и расписку, нашел ее подходяще составленной и достал бумажник.

— Раз, два, три, четыре по пять сотен — две тысячи — и еще одна тысяча. Итого — три тысячи. Сумма немаленькая, мисс Доув, но, не будь вы настоящей леди, мне пришлось бы заплатить сотен на пять больше.

— Ах, вы мне льстите, — скромно потупившись, произнесла Фиделити. — Я лишь пытаюсь жить честно и молюсь, чтобы мой пример вдохновил других людей.