Это дело появилось вслед за делом Гибберна, который, убив свою жену, долго оставался вне подозрений, пока, не выдержав мук совести, во всем не признался. Суд над ним широко освещался в прессе, и, наверное, не один человек, наблюдавший за этим процессом, подумал тогда: «Прекрасная модель убийства, и, не будь Гибберн таким ослом, вышел бы сухим из воды. Но я ведь не осел…»
В день его казни у тюрьмы собралась обычная толпа зевак. Это сборище не грозило нарушением общественного порядка, и сержант Хэлдсон, наблюдавший за ним какое-то время, направился в полицейский участок. В тупике, по одну сторону которого была тюрьма, а по другую фабрика, он заметил «моррис», припаркованный в неположенном месте. Подойдя к нему, сержант наклонился и увидел на заднем сиденье машины обнаженную женщину с пышными каштановыми волосами, едва прикрытую пледом.
Увидев залитое кровью лицо, Хэлдсон почувствовал, как у него задрожали пальцы и вспотели ладони.
Жену Гибберна, избитую до смерти, тоже нашли в машине, и это наводило на мысль об извращенном насильнике.
На этот раз — снова убийство, да еще в день казни Гибберна. Что это? Выходка маньяка или вызов правосудию?
Вместе с пришедшим на помощь констеблем сержант отогнал машину в полицейский участок…
Расследование этого дела поручили инспектору Скотланд-Ярда Тёрли. Ему было немногим за тридцать, но выглядел он на добрый десяток лет старше. В помощь инспектору приставили молодого сержанта Ролингса.
— По лицу покойной были нанесены два удара, — сообщил полицейский врач после осмотра трупа. — Еще три удара пришлись по темени, и один из них оказался смертельным. Убийство произошло около двенадцати часов назад. Покойная была убита деревянным предметом с закругленными краями. Возраст погибшей от 24 до 28 лет. Рост приблизительно 5 футов 5 дюймов.
При жизни это была, очевидно, довольно привлекательная женщина: красивый овал лица, длинные тонкие руки. Из особых примет — небольшой шрам с двумя швами, чуть выше пояса. Я немного привел лицо в порядок, чтобы его можно было узнать. Будут вопросы — обращайтесь, а пока я вас покидаю, — с этими словами врач попрощался и ушел, а Тёрли продолжил беседу с сержантом.
— Что удалось выяснить о машине? — спросил он.
— Машина принадлежит Элизабет Тротвуд, — ответил Хэлдсон. — Она проживает в Центральном Западном районе, в Крейнбрук Мэншенс.
— А что у тебя? — повернулся Тёрли к Ролингсу.
Ролингс протянул ему список пропавших за последние сутки. Бегло просмотрев его, Тёрли воскликнул:
— Вот, кажется, наша покойница. Рост 5 футов 5 дюймов. Волосы каштанового цвета. Глаза серо-зеленые. Возраст 26 лет. Особые приметы отсутствуют. Об исчезновении заявил муж пропавшей Артур Кинсард, адвокат. Я его знаю. Он часто выступает в суде по делам железнодорожных компаний. Проживает в Сент-Джонс Вуде, а его контора находится в гостинице «Линкольн». Придется с ним встретиться…
Полицейские вернулись в участок, и, пока Тёрли устраивался в отведенном ему кабинете, позвонил полицейский, которого инспектор отправил в Крейнбрук Мэншенс.
— Все в порядке, сэр, — сообщил он. — Квартира снята на имя Элизабет Тротвуд. Квартиры здесь небольшие, но дорогие. Похожи на любовные гнездышки для встреч дельцов из Сити со своими подружками. У Тротвуд тоже был дружок. Смотритель лично с ним незнаком, но дал его описание: среднего возраста, невысокий, полный, с громким голосом. Много смеется. Какие будут указания?
— Выясни, где держали «моррис», и постарайся раскопать что-нибудь в гараже.
Минут через двадцать у полицейского участка остановился «крайслер», и дежурный вышел узнать, в чем дело,
— Я Артур Кинсард, — представился мужчина за рулем. — Мне звонили и попросили приехать.
— Да, сэр. Вас ждут, — сказал дежурный, пропуская Кинсарда в участок.
На заднем сиденье подъехавшей машины он успел заметить сваленные в кучу картины. Одна из них поразила его своей необычностью. Это была Медуза со змеями вокруг головы, похожими на веревки, написанная в модернистском стиле.
— Пройдите во вторую дверь налево, сэр, — добавил дежурный вслед Кинсарду.
Кинсард был стройным мужчиной высокого роста, лет тридцати с небольшим. Его неторопливые движения и внешность — волевой подбородок, широко посаженные глаза и густые брови — всегда играли ему на руку в суде, внушая доверие присяжным.
— Моя жена у вас? — спросил он, войдя в кабинет, даже не поздоровавшись.
Читать дальше