Александр Содерберг - Сын за сына

Роджер усердно кивал.

– Надеюсь, ты понимаешь, какой охрененной властью я обладаю, а? – Томми почесал щеку дулом пистолета.

Роджер кивал не переставая.

Михаил сидел за столом в гостиничном номере. Перед ним на маленькой столешнице лежали инструменты, теплоизоляционная лента, проволока и шесть патронов.

Он прикручивал самодельный глушитель к дулу револьвера. Резьба пришлась почти впору старому оружию героинщика. Михаилу пришлось приложить усилия, но в итоге глушитель стал в нужное положение.

Асмаров поднял оружие, взвесил его на руке.

– Я должен подойти близко, – пробормотал он Йенсу, который просматривал фотографии в своей камере.

– Наша цель – главный вход, – сказал тот.

София наблюдала за мужчинами. Они разговаривали о практических вещах. Иногда смеялись над чем-то. Причиной смеха был не юмор, а отчужденность, то, что вне реальности, то, чего нет на самом деле и существует только в их фантазии – то, что странным образом оказалось в обычном мире. Место, на которое можно сваливать неудачи и неприятности, презирать, смеяться над ним. Потому что над той нереальной действительностью, в которой они жили сейчас, смеяться не получалось. Вообще.

София вышла из комнаты Михаила и пошла к себе. Там она села на кровать и стала ждать.

Через два часа она подняла трубку и позвонила в номер Йенса. Тот ответил после второго гудка.

– Да?

– Это я.

Тишина гостиничного номера.

– Хочешь прийти сюда?

– Да.

Она прошла по коридору без обуви. Йенс придержал для нее дверь.

Они целовались стоя, пока он раздевал ее. Йенс был нежным, София помнила это со времен юности. Его чувственность. Раньше она удивляла ее. Нежность и осторожность вместе с эмоциональным доверием делали их совместные минуты особенными… раньше. Но не сейчас. Теперь нежность не нравилась ей. Она утомляла и была навязчивой – возможно, слишком теплой, слишком интимной. София не хотела нежности. Она хотела чего-то другого.

София была сверху. Она стонала, он шептал ей что-то в ухо, потом повернул ее. Ногти у Софии были острые.

Они дышали друг на друга, она ласкала его. Позже София ушла от Йенса к себе в комнату. Там она сидела в темноте, одна, и ее охватил страх от того, что должно было произойти.

В три часа зазвонил будильник.

Она почистила зубы в ванной. Монотонный звук щетки, бледный свет. Потом мыла руки в ледяной воде, долго держала их под струей, не чувствуя боли. Затем затянула волосы в хвост, надела куртку, плотно застегнула ее и вышла из комнаты. В лифте она спускалась в гараж одна.

Йенс и Михаил, одетые в черную строгую одежду, ждали ее у машины.

София села на заднее сиденье. Они отъехали от отеля. Воздух был пропитан влагой, огни уличных фонарей превратились в горящие солнца, когда капли осели на переднем стекле. Дворники вернули изображению четкость.

Йенс обернулся.

– Смогла уснуть?

Она покачала головой.

– Нет.

И они поехали прочь из города.

Они шли через поле – в одну линию. Светила луна, туман, словно одеяло, покрывал все вокруг.

Перед ними высился лес. Гордый, спокойный, темный и угрожающий. Они шли среди деревьев в окружении звуков. На поляне остановились и прислушались, нет ли здесь того, чего тут не должно быть.

Михаил показал на себя и на ферму, свет от которой виднелся вдалеке, и пошел в ту сторону. В руке он держал пистолет с самодельным глушителем.

У Йенса горели глаза. София видела, что он доволен. Нервный, испуганный, тревожный – но чувствующий себя на своем месте. Здесь он был как рыба в воде.

Йенс быстро взглянул на часы.

– Скоро увидимся, – прошептал он и двинулся прочь, как солдат, идущий в бой, кем он и был, хотя и без оружия.

Он так и не обернулся.

София прошла по лесу до возвышенности, где ей следовало остановиться и ждать. Холм находился недалеко от фермы. София легла на живот: жилой дом и строения вокруг него хорошо просматривались. Она увидела, как Йенс прокрался к хлеву и исчез внутри. София искала глазами Михаила, но тот не показывался. Прошло несколько минут, ничего не происходило, место выглядело заброшенным.

Альберт, возможно, где-то там. Ей хотелось встать, пойти туда, забрать его, уехать в Стокгольм, запереть дверь…

Движение в отдалении. Михаил. Он стоял спиной к ней, наполовину за деревом, самодельное оружие в руке.

Асмаров подошел к дому, поднялся на веранду, пригнулся под окном. Подбежал Йенс и сел на корточки рядом с ним. Они достали инструменты из карманов курток, встали, тихо, быстро и методично работая с петлями одного из окон, сняли раму, поставили ее на веранде.