Александр Содерберг - Сын за сына

– Какой?

– Не уверен, но мне кажется, это была она – полицейский, к которой перешло дело о ресторане «Трастен»; мы читали о ней в газетах, помнишь?

Гектор задумался и вспомнил.

– Миллер?

– Ага, Антония Миллер.

– Что она там делала?

Арон передал Гектору сумку:

– Посмотри вот это.

Гектор в нерешительности взглянул на Арона, а потом открыл сумку.

То, что он прочел, дало ему примерную картину того, что София находилась в контакте с сотрудницей полиции с первой их встречи, что снабжала их информацией и стучала, что продолжала активно этим заниматься.

– Она давно обманывала нас, – сказал Арон. – Гектор, она нас предала. И вела эту деятельность до конца.

Гектор быстро листал фотографии и записи, но не мог продолжать и отдал сумку Арону.

– Кто пришел в дом, кто убил Софию и Миллер?

– Сложно сказать. Йенса, Михаила и Лотара не было. Я не знаю.

Гектор посмотрел на Арона. Тот неустанно боролся за их существование. Но что-то с ним было не так, что-то изменилось. В его глазах пропала искренность. Как будто он скрывал что-то. Как будто он и это пытался скрыть, хоть старался не отводить взгляд, не моргать, нарочито разыгрывая, что он такой же, каким был всегда. С другой стороны, он жутко устал, как и все другие.

– Спасибо, Арон, – поблагодарил Гектор.

– За что?

– За все.

Вдали зазвонили колокола. Гектор встал и пошел к монастырю. Оба монаха с огорода уже направились туда. Остальные подходили с другой стороны.

Арон остался сидеть, глядя ему вслед.

Гектор зашел в часовню и сел на деревянную скамью. Монахи начали петь. Они пели красиво, проникновенно, он не мог толком описать это словами.

София мертва. Глубокое горе поразило его. Он испытывал тоску и отчаяние, чувство невыносимой пустоты и утраты.

Песнь монахов гулким эхом звучала под каменным сводом помещения.

София стояла перед ним, Гектор теперь отчетливо видел ее и решился не прогонять этот образ.

Одно чувство в нем стало острее. Мечта, которая жила в его подсознании с того момента, как он впервые встретил Софию. О том, что она была его женщиной, его спасением, его жизнью; что она была той, кто мог воплотить недоступное ему самому. Найти счастье и разделить его с ним…

Из горла вырывались горестные крики. Он закрыл рот рукой. Чувствовал, как подступают рыдания, как боль стремится вырваться наружу и перевернуть весь его мир. Но он сопротивлялся, сдерживая слезы и отчаяние.

У него получилось. Через некоторое время он убрал руку от лица.

« Она предала нас », – вспомнил он слова Арона. Да. «Но предала ли она меня?» Волновало ли его это, когда все случилось?

Она мертва.

Ее больше нет.

Он больше никогда ее не увидит.

Песнь монахов плыла по часовне.

Если б он верил в то, во что верят они, он помолился бы за ее душу. Но Гектор не знал, как это делать.

Единственное, что делало его равным этим мужчинам, была крайняя бедность; даже одежда на нем не принадлежала ему. Но поющие мужчины сознательно стали именно такими – нищими. Гектор же сделал сознательный выбор, чтобы стать противоположностью им.

Горе шло под руку со злостью. Она толкала его вперед по жизни, будучи зарытой глубоко, прямо за брюшиной, в темном внутреннем мире, который Гектор скрывал в себе с детства. Теперь она овладела им. Странным образом успокаивала, подавляла горе, помогала думать и принимать решения. И он принял решение. Он должен найти своего сына Лотара, забрать то, что принадлежит ему, с процентами и убить всех до единого уродов, которые нарывались.

Но больше он думал о том, что сделать с человеком, убившим Софию, а вместе с ней и его мечту.

София открыла глаза – белая комната с тонкими занавесками. Высокий потолок. Она помнила, как ее везли на «Скорой», помнила, что там сидел Йенс. Он и сейчас сидел на стуле рядом с ней.

– Где мы? – прошептала она.

– В Праге, – ответил Йенс.

– Зачем?

– Мы скрываемся здесь.

– Альберт?

– Нет… ничего нового.

Большой шкаф напротив нее, открытый. Внутри висят ее вещи.

– Михаил распаковал твою сумку, – сказал Йенс.

Рядом с ней на столе – аккуратно расставленные лекарства, салфетки и антисептические средства.

– Лотар… – начал Йенс. – Он воспринял заботу о тебе как свою личную ответственность. Давал тебе лекарства в пути, продлевал тебе наркоз…

– Как мы сюда попали?

– На машине из Дании. Тебе сделали операцию в больнице. Тобой начала интересоваться полиция. Нам пришлось действовать быстро.