Лариса Соболева - Гербарий из преступлений

– А Дарья Ильинична ничего мне об этом не рассказала, – произнес Щукин, закуривая сигарету. – Интересно, почему? Если последняя фраза предназначалась ей, то она знает убийцу. Момент! Так ведь она и говорила мне, будто бы застрелила Фрола ее сестра Василиса. Но почему не рассказала, как сама обнаружила мужа? Или все же не Василиса убила, и Дарья Ильинична прекрасно осведомлена об этом?

Архип Лукич тщательно перечитал материалы по всем этапам расследования, но убедительного толкования словам «навела на меня» не нашел, кроме необоснованных и оттого бездоказательных подозрений, что Фрол Самойлов имел неизвестных любовниц, одна из которых и навела на него убийцу, а имя ее он не успел назвать. Связь с аналогичным убийством на шахте была отвергнута следствием, о чем Натан Ефимович сделал соответствующую запись.

Странно.

Щукин уложил папки в кейс, выключил свет в кабинете, закрыл дверь на ключ. В машине взглянул на часы – половина девятого. Время детское, наверняка архивариус Натан Ефимович не спит.

Архип Лукич попал в личные апартаменты, если так можно назвать пространство под крышей, занимавшее всю часть над домом. Это не второй этаж, на который взбираться пришлось по узкой крутой лестнице, а чердак. Дом у Натана Ефимовича частный, крыша высокая, там он и оборудовал себе кабинет, вернее, место для хобби. Если учесть, что профессию эксперта он успешно совмещает с хобби, то чердак стал местом его второй работы.

– Ну-с, как вам мое убежище? – потирая руки, спросил Натан Ефимович. – А вот мы сейчас по маленькой… а? Только дочери ни гугу! Она мне экзекуцию организует, а я этого не выношу. У меня тут тайничок… Что пить будете? Есть все.

– Ниже сорока градусов – отрава, – рассеянно произнес Щукин, наблюдая за экспертом. – Стало быть, водку.

Щукин не предполагал, что всегда солидный Натан Ефимович способен стать на четвереньки и полезть под старинный стол, как карапуз за игрушкой. Пока он рылся в тайнике, Архип Лукич осмотрелся и пришел к выводу, что «тараканов» в голове Натана Ефимовича расплодилось более чем достаточно.

Редкостный бардак открылся очам Архипа Лукича. Здесь трудно было отыскать свободное место, чтобы постоять, а уж пройтись вообще невозможно. У фанерных стен от пола до потолка расположены были полки с книгами, цилиндрическими банками с заспиртованными человеческими органами – гадость жуткая! – оптическими приборами, фотоаппаратами и предметами непонятного предназначения. У окна стояла тахта, но, чтобы до нее добраться, пришлось бы перешагивать через груды папок, перевязанных веревками и занимающих все пространство чердака. Массивный стол расположен у противоположного окна, рядом сиротливо ютились два кресла, а два стула по причине нехватки места взгромоздились друг на друга и стояли за креслом.

– Ну-с, прошу, милейший, к столу, – пригласил Натан Ефимович, вылезая из-под стола с бутылкой водки и двумя стаканчиками-стопками. Освободив небольшой пятачок на столе, он поставил бутылку и стопки и ринулся, переступая через груды папок, в угол. – Я живу здесь, мне не нравятся правила внизу: это нельзя, то нельзя, а от этого у меня будет давление… Слышите? «Будет». Программируют меня, как болвана. А здесь прекрасно!

Вновь подивился Архип Лукич, так как сразу и не заметил допотопного холодильника, из которого Натан Ефимович извлекал закуски. Зато как он священнодействовал, готовясь к пиру! Аккуратно и тоненько нарезал колбасу двух сортов, хлеб, лимон, вытирая каждый раз салфеткой нож. Достал маринованные огурчики, все уложил на блюдца, открыл масленку, поставил тарелки и налил по полной стопке.

– Дай бог, не последнюю, – выдохнул он.

Выпил и Щукин.

– Натан Ефимович, я прочел дело по убийству Фрола Самойлова… А вы что скажете? Есть у вас свои мысли по этому поводу?

– Вы хватили, батенька! – пробасил тот. – Это ж когда было-то! Думаете, я помню подробности? Убийства мне, конечно, запомнились, оригинальные, так сказать, а детали… Вы внимательно читайте, я все собрал, что стало известно. Вам даже в архиве не предоставят столько материалов, если, конечно, в архиве вообще сохранили эти дела. К глубокому сожалению, наши органы отличает пренебрежительное отношение к документации. Уничтожают ценнейшие бумаги, это варварство по отношению к истории.

– Но я не нашел в ваших записях, например, откуда были произведены выстрелы. То есть меня интересует: стреляли со стороны дома, к которому приехал Фрол Самойлов, или с другой точки?