Диана Дэвидсон - Шоколад или жизнь?

— Нет, спасибо. Я бы хотела взглянуть на этот аппарат. Сегодня с меня хватит осмотров и тестов.

— Ну, жаль, ведь доктор почти закончил, — отвечала сестра, провожая меня к аппарату. Ткнув пальцем в железный ящичек на полке, она выдохнула: — Вот он.

— А что внутри, помимо ультразвука?

— Раствор пероксида.

Я заглянула ей в лицо:

— Раствор пероксида удаляет нарост?

— Да, как бы выжигает его. Но не волнуйтесь, мы очищаем линзы от раствора до того, как возвращаем их пациенту.

— Чем вы их очищаете?

Она достала с полки бутылочку солевого раствора и протянула мне:

— Поверьте, даже если малейшая частица пероксида останется на линзе, пациент заорет от нестерпимой боли. Обычно в такие дни пациенты носят прописанные им очки, потому что после осмотра и процедур, — ее взгляд стал суровым, — зрачки расширены, и снова надевать линзы им не хочется.

Мне надо было поразмыслить. Сестра опять предложила закончить тест, но я твердо решила отказаться.

— Тогда мне придется просить вас уйти, так как мы ожидаем еще пациентов.

Я закрыла дверь, чтобы поговорить с ней один на один:

— Прошу вас. Мне нужна ваша помощь.

— Если вы хотите контактные линзы, придется закончить тест.

— Нет, не хочу. Я должна спросить вас о пациенте, который носил их. — Я умоляюще на нее посмотрела. — Его звали Филип Миллер.

Сестра покачала головой.

— Но вы же знаете, я не могу говорить с вами о пациентах. К тому же… — для эффекта она выдержала паузу, словно я была преступницей, — полиция уже была здесь.

— Знаю, знаю. Но просто выслушайте. Филип Миллер был моим другом. Хорошим другом. — Я говорила искренне. — Я не прошу рассказать о нем лично, и мне не нужна история его болезни. Позвольте только пару вопросов о его визите.

Она заколебалась. Ее опыт с нестандартными пациентами был явно не столь обширен.

— Видите ли, — торопливо продолжила я. — Я ехала позади него во время аварии и теперь… возможно, это помогло бы полиции…

Она смягчилась:

— Что вы хотите узнать?

Я подняла бутылочку солевого раствора.

— Вот, — сказала я, помолчав. — Вы помните, в его последний визит этот раствор использовали?

— Я уже говорила это полиции. Миллер был первым посетителем в то утро.

— Первым посетителем, — повторила я, используя психологический метод.

Она потрясла бутылочку.

— Я всегда так делаю перед тем как начинать процедуру… Когда приходил Миллер, в бутылочке было совсем немного раствора. А после я ее выкинула. Там уже ничего не было. Вот и все.

— И он надел линзы?

— Да, — кивнула сестра. — Сама видела, как он их надевает.

Не знаю, что там было на самом деле, но точно имела место замедленная реакция. Так я думала по дороге к дому Фаркуаров. Филип никуда не отлучался с бранча, не оставлял меня ни на минуту. Не думаю, что он мог что-то сделать со своими линзами или вообще что-либо сделать, и чтобы я этого не заметила. Я все время за ним следила. И все же если с момента посещения доктора прошел один час: получасовая дорога до Элк-Парк и потом еще дорога до Аспен-Мидоу, почему Филип не чувствовал боли? Почему он сразу же не ослеп?

Как обычно, кулинария оказалась отличным лекарством от всех бед. Дождь очистил воздух и наполнил его сладким влажным ароматом травы и хвои. Отключив сигнализацию, которая защищала окна первого этажа, я открыла их настежь. В бассейне плескались и визжали Арч и Джулиан. Так как Джулиан собирался остаться дома на ужин, я решила приготовить киш с сыром без корочки, салат из зелени, которую купил генерал в один из своих недавних шопингов, и булочки «Клевер», что я притащила замороженными из дома. Потерла сыр и высыпала его на крем. К моему удивлению, телефон звонил всего один раз. Это был мой адвокат по поводу «Фри беарс». Сказал, что они правы и что сменить мое имя будет недорого. Ну конечно, для него все недорого. Ответила, что подумаю.

Включив автоответчик, я заставила себя вспомнить, что Элизабет рассказывала мне про несчастную пациентку Филипа. Я заметила: когда неудачно выходишь замуж, то удваиваешь проблему еще и тем, что тратишь огромное количество энергии и эмоций, раздумывая, почему ты совершила эту ошибку, даже если исправила ее разводом. Кроме того, если Филипа так интересовало, почему я оставалась с Джоном Ричардом целых семь лет, почему он сам меня не спросил об этом?

Я растопила масло и всыпала в него муку. Этот кремообразный соус и будет основой киша. Выливая молоко, я представила себя и Филипа в походе и что я заставляю его спросить меня прямо: «Почему ты оставалась с ним?»