Диана Дэвидсон - Шоколад или жизнь?

Я съела еще два «Моцарта», затем парочку «Линдоров» и закончила несколькими «Лондон Минт», такими мягкими, что описать невозможно. Пожалуй, достаточно для ужина. Арчи и Фаркуары будут поздно. Джулиан на рок-концерте. Выкинув ворох фантиков, я решила пойти спать, потому что уже валилась с ног, а когда уютно устроилась под одеялом, то поймала себя на мысли, что радуюсь: ведь шоколад не вызывает похмелья.

Мне снился Моцарт. В понедельник я проснулась с первыми лучами солнца. Горизонт укрывали облака цвета выцветшей от многочисленных стирок розовой ткани. За окном птицы давали роскошный концерт. Красиво, только очень уж рано. Несмотря на птичью филармонию, я смогла проспать еще до семи, пока не позвонил Шульц.

На мое сонное приветствие он изрек:

— Лень — один из семи смертных грехов.

— А убийство есть в списке? Потому что именно это я сделаю в следующий раз, если ты еще раз позвонишь мне так рано.

— Хочешь, я перезвоню позже?

Я объявила ему, что пока не выпью кофе, вообще не могу ничего делать. Так что перезвоню через пять минут (надеюсь, не позже), когда буду пить что-нибудь темное и крепкое. Я прокралась вниз и загрузила в машинку двойную порцию эспрессо, как вдруг пронзительно завизжал датчик движения.

Быстрая проверка показала, что датчик реагирует на меня. Без кофеина я совсем невменяема: забыла отключить систему безопасности. Так может, у меня все-таки было похмелье? Я громко извинилась перед домашними по внутренней связи и позвонила в охранное предприятие Аспен-Мидоу, чтобы предупредить об ошибке. В конце концов я отключила систему. С трясущимися руками уселась за кухонный стол и отпила кофе. Подождала немного, пока включится мозг, и набрала Шульца.

— Тебе уже лучше? — Его голос звучал отдаленнее. Или я оглохла от рева сигнализации?

— Нет, — честно призналась я. Представляешь, в субботу я устраивала свой первый в жизни ужин с афродизиаками и потерпела фиаско. А о Сисси я разузнала только то, что пятидесятилетний и женатый Брайан Харрингтон к ней явно неравнодушен.

— Погоди! Не пропускай самого интересного. Как сам ужин? Афродизиаки сработали? Я имею в виду не тебя, конечно, а твою профессиональную вовлеченность в предмет, и…

Я вздохнула и начала вертеть телефонный провод, раздумывая, не смогу ли я тем самым снова активизировать сигнализацию.

— Я рассказала им, каким образом еда должна на них действовать. Но это не помогло. Эффект был полностью противоположным. Когда я уходила, Брайан Харрингтон храпел на диване.

— Один, я полагаю.

— Один.

— M-да, похоже, твои афродизиаки вовсе и не волшебные.

— Ох, знаешь, я никогда не разделяла мнения ученых по этому вопросу. Разве что намек сам по себе имеет какую-то силу.

— То же самое, что и с психологами. Они многое советуют, кроме того, как вести себя в суде.

Я помолчала, а потом рассказала Шульцу о скандале, который произошел между Визи и сестрой Филипа:

— Визи Харрингтон знала, что Сисси проходила стажировку Филипа. И возможно, они встречались. С Визи.

Шульц заговорил громче:

— И вел двойную игру еще и с тобой. Я знаю, что у него были контакты с Харрингтонами, и необязательно дружеские. В городе явно что-то происходит. Но все еще недостает деталей. Я не слышал ничего конкретного о Визи и Филипе, но я проверю. Он рассказывал тебе что-нибудь?

— Кто? Филип? Рассказывал что?

— Что-нибудь необычное, странное.

— Да нет, не думаю.

— Подумай, возможно, ты знаешь больше, чем предполагаешь сама. Позвони мне на неделе.

Когда он повесил трубку, я услышала в ней еще какой-то щелчок и подумала, не следит ли ЦРУ за генералом. Я начала суетиться на кухне, чтобы приготовить завтрак. В холод всегда хочется горячего хлеба. Когда-то я придумала рецепт для детского сада Арча, и потом этот рецепт стал любимым для многих моих клиентов. Возможно, сама идея есть выпечку, которая называется «Мария Монтессори» [10] Итальянский педагог (1870–1952 гг.), ученый, практик. Ее методика дошкольного развития используется и по сей день. , заставляла людей думать, что они чему-то учатся. Еда может заменить столько вещей!

Я вытащила цельнозерновую муку, патоку и начала резать сливы. Думаю, Шульц правильно сделал, что повесил трубку, не прощаясь. Прошлой осенью, когда мой бизнес был на грани коллапса, мы стали встречаться. Но не надолго.

Я разбила яйцо и смешала его с подсолнечным маслом и молоком.

Господь свидетель, Шульц был очень внимательным. На мой день рождения, на день рождения Арча и даже на день рождения Джулии Чайлд он посылал открытки с мышками, уплетающими печенье, кроликами, вгрызающимися в морковный пирог, французскими пуделями, танцующими среди картошки-фри. На день Святого Валентина я получила самую красивую коробку конфет в своей жизни. В ответ я написала ему благодарственную записку. Когда он позвонил, я сказала, что Арч каждый день берет на ленч по одной аккуратно завернутой конфетке. «А ты? — спросил он. — Тебе-то нравится?» Я ответила: «Конечно! Они чудесные!» И наконец он задал вопрос, который я так боялась услышать: «Думаешь, у наших отношений есть будущее?» Как я могла ответить, что не знаю? Как я могла сказать, чтобы он перестал быть таким милым? Как я могла заставить себя преодолеть стереотип, которого так боятся женщины?