Диана Дэвидсон - Шоколад или жизнь?

Но Джулиан проигнорировал и ее, и ее замечание.

Когда наконец агония кончилась и все пошли на террасу пить кофе, я отправилась мыть посуду — и мыла ее так тихо, как только могла. Спустя время из холла донесся шум: Сисси и Джулиан уходили. Я поспешила к ним.

— Спасибо, что вы пришли, — автоматически произнес мой голос на тихих нотах. Они уже были у входной двери. — Было здорово…

Но прежде чем я успела договорить, Джулиан, не глядя на меня, захлопнул дверь — да с такой силой, что подскочил дверной молоток.

— …что пришли, — я закончила в пустоту.

Еще чуть позже я провожала Фаркуаров, сказав им, что вернусь через полчаса. Когда я вышла забрать последние чашки, на софе в гостиной уже вовсю похрапывал Брайан.

— Оставь его, — мрачно попросила Визи. — Пусть проснется с болью в спине. Мне все равно. Поплавает, все пройдет.

— Мне жаль, что так получилось сегодня, — ответила я. — Может быть, в следующий раз…

— В следующий раз мы устроим ужин на двоих, — процедила сквозь зубы Визи. — И попробуем более сильный «venenum».

В воскресенье весь день я не могла выкинуть из головы события прошлого вечера. Мне сильно не хватало Филипа, и я до сих пор не знала, когда будут похороны. Почувствовав мое паршивое настроение, Фаркуары пригласили меня поехать с ними в церковь и потом в клуб. Я согласилась на церковь и вежливо отказалась от клуба. Мой календарь оповестил меня о надвигающихся двух крупных банкетах. Завтра, в понедельник, шестого числа меня ждало барбекю в стиле вестерн на сорок персон. И еще годовщина свадьбы Фаркуаров — пикник на тридцать человек во вторник четырнадцатого. Во всей этой суматохе я совершенно ничего не успела приготовить для первого и спланировать меню для второго. Так что мне предстояла куча работы. Вот так. Вперед и вверх.

До поездки в церковь я начала варить фасоль, поставила в духовку ребрышки в большом количестве соуса барбекю домашнего приготовления (все в стиле кантри) и полила жиром кур перед тем, как насадить на вертел для первой жарки. А завтра я быстренько доведу их на гриле. Когда Фаркуары высадили меня после церкви, по кухне витал горячий запах жареного мяса. Я месила тесто для булочек и думала, почему вчера вечером все пошло не так. Ужин походил на одну свадьбу, которую я как-то делала. Три четверти членов семьи не разговаривали друг с другом. Чтобы избежать визуальных и вербальных контактов, они довольно четко маневрировали при танцах и у шведского стола. А в конце я и вовсе растеряла все силы.

И еще эта нервозность Брайана Харрингтона, когда он спросил у меня, не рассказывал ли мне Филип о пациентах. Я сильно давила на тесто, отпускала, тянула его на себя и снова давила. Возможно, он сказал так просто лишь потому, что ему захотелось опустить меня при первой же удобной возможности: его попытки пофлиртовать потерпели крах.

Когда тесто приняло нужную форму и консистенцию, я вываляла его в намазанной маслом чаше и оставила подниматься. Поставила вариться молодой красный картофель для салата и нарезала горы капусты, моркови и луку в салат коул-слоу. Когда оба салата были готовы, я спешно обтянула их пленкой и поставила в холодильник. Желание немедленно съесть их зашкаливало. Пока я придумывала меню на годовщину, на меня почему-то напала тоска. Посмотрела на часы: пять вечера.

Для большинства людей во всем мире это время коктейлей. Отголоски вчерашнего вечера все еще кошками скреблись в душе. Чувство такое, будто это я с чем-то не справилась. Как же мне не хватало Филипа! Я скучала по Арчу… Что за черт, я даже по Шульцу скучала!

Закончив с готовкой и меню, я выползла в гостиную. Взгляд упал на хрустальное блюдо Адели, наполненное конфетами. Настроение было ужасное. Адель много раз говорила мне, чтобы я чувствовала себя как дома. Так что я расселась на диване и потянулась к блюду.

Разворачивать заморскую конфетку — все равно, что открывать подарок на Рождество. Слюнки текут. Волнует каждый тоненький фантик, каждая серебряная обертка. И зам кажется, что если в течение следующих пяти секунд вы не положите эту шоколадочку в рот, то непременно умрете. Первая раздетая мной конфетка оказалась гладким темным шариком неподдельного удовольствия. Я медленно откусила часть. Пока шоколад таял во рту, я закрыла глаза и приготовилась к наступлению нирваны.

И вот она пришла… Если повертеть конфетку на языке, темная нежная сладость овладеет всеми твоими чувствами, проникнет в самую твою суть. Потом — звон в ушах, и ты говоришь: «ммм», потому что просто не можешь больше терпеть. Некоторые считают, что шоколад идет на втором месте после секса. А я думаю, что второе место это как-то сомнительно. Тут явно должно быть первое.