Дмитрий Самохин: Фантастика и Детективы, 2014 № 1 (13)

В горле пересохло. Я сделал паузу, налил себе стакан чистой воды и выпил. Люди в зале молчали и ждали продолжения моей речи.

— Убит Дэнни Усатый. Убит наш ишибаши. Его убила Катя Злючка. И вроде бы всё ясно и понятно… Но давайте взглянём на эту проблему с разных сторон. Кто для нас был Дэнни Усатый? Друг, собутыльник, сосед. Он всегда был среди нас и повсюду. Никто и помыслить не мог ни одного мероприятия без участия Дэнни Усатого. А теперь давайте вспомним, как мы относились к предыдущим ишибаши. Мы сторонились их, мы держались от них подальше. Никому бы и в голову не пришло пригласить ишибаши вечером в пятницу в «Зажигалку» пропустить по кружечке пивка! По сути, предыдущие ишибаши проживали свою жизнь изгоями. Они ни в чём не нуждались, могли даже обеспечить безбедную жизнь своим семьям на свободе, но сами были обречены на одиночество в Большом Истоке. Дэнни Усатый, наоборот, пользовался огромной популярностью. Подбрось и выбрось, он перепробовал всех девчонок в заведении Мамаши Змеи, и каждая была в него влюблена. Но почему? И вот тут напрашивается единственный ответ. Когда я понял это, первым делом отправился в морг. Как вы знаете, я вижу человека насквозь, будь он альтер или ишибаши, без разницы. Но тут мне пришлось работать с трупом. И мне удалось разговорить мертвеца. И я убедился в верности своей догадки: Дэнни Усатый не был ишибаши. Он был одним из нас. Он был альтером.

В зале поднялся невыносимый шум. Я чувствовал, как сотни глаз буравят мне спину. Даже Ник Красавчег уставился на меня так, словно подозревал, что тело преподобного Крейна захватили враждебные инопланетяне.

— Призываю зал к порядку! — вновь лупанул судейским молоточком себе по пальцу Илья Гром, но его никто не слышал.

Ник Красавчег применил свой коронный метод — запустил файерболл к потолку. Придётся вечером вызывать Сема Паука, чтобы он помыл потолок, а то Ник его совсем закоптил своими огненными шарами.

Постепенно зал успокоился, и я продолжил речь.

— Да. Вы не ослышались. Я утверждаю, что Дэнни Усатый был альтером. Когда Ваня Бедуин привел его к нам на район, он был типичным ишибаши, в этом нет никаких сомнений. Я сам осматривал его. Но общение с нами разбудило в нём спящие способности, которые в обычном мире, на свободе, могли бы вообще не проявиться. Я прямо-таки слышу, как вы спрашиваете, что это за способности такие. И я отвечу вам. Подбрось да выбрось, он умел располагать к себе людей. С первого же слова он заставлял собеседника проникнуться к нему, заставлял доверять себе, влюблял в себя. Я могу прочитать человека, внушить ему какие-то мысли, но это всё будет чужеродным. Дэнни пробуждал чувства. Для свободных людей это страшная способность. Вот поэтому он влюбил в себя всех девчонок Мамаши Змеи. Вот поэтому он всегда был желанным гостем за каждым столом в «Зажигалке», любой из нас был рад распить с ним бутылочку пива. Он был нашим другом. И теперь я снова задаю вопрос: виновна ли Катя Злючка в убийстве Дэнни Усатого? И да, и нет. Она убила, это факт. Но убила под воздействием его же чар. Это смягчающее обстоятельство. И что очень важно — она не убивала ишибаши. Я всё сказал, подбрось да выбрось.

Опустившись в кресло, я наслаждался тишиной, повисшей в зале. Налил себе стакан воды, выпил и посмотрел на Ника Красавчега. Он был ошеломлён услышанным. Такого ещё в нашей практике не было… Оставалось только дождаться приговора суда, а потом можно было и в «Зажигалку» закатиться, чтобы как следует выпить.

Илья Гром не тянул с приговором. Катю Злючку осудили. Правда, дали всего два года лечебного сна. Всё лучше, чем смертная казнь за убийство ишибаши. Убеждённая в том, что это её последние часы на белом свете, Злючка была просто счастлива.

Зал встретил приговор судьи Грома приветственным гулом.

— Ну что, ещё одна наша маленькая победа? — спросил Ник и состроил обаятельную гримасу.

— Несомненно, подбрось да выбрось, — сказал я.

К вечеру этого дня Ваня Бедуин привел нам нового ишибаши.

Юлия Зонис

4 ноября 1977 г.

Михалыч был мирным зомби, хоть и бирюк бирюком. Жил он на отшибе, верстах в пяти от ближайшего поселения — а все потому, что природу любил и покой. В поселении было слишком много шума, не говоря уж о молодых. Молодые вместо того, чтобы соблюдать рацион, ели всякое, а потом шлялись через границу, то и дело напарываясь на патрули. Границу-то пересечь раз плюнуть, полкилометра по верховому болоту, заросшему осокой, а дальше шли уже заграничные фермы. И с ферм порой поступало всякое. А ещё иногда фермеры, тоже молодые, на вездеходах катились через лес к поселениям, стреляя со всей дури из винтовок. И, конечно, попадались патрулям. В общем, вся эта суета была Михалычу неприятна. Он занял старую егерскую сторожку в лесу и охотился. На мелкое зверье, вроде хорьков, ласок и прочей кусачей швали, охотиться было проще простого: пошел на полянку, разлегся и лежи. Через некоторое время сами набегут, начнут уши грызть, щеки покусывать. Тут их и скрадывай. Кабаны и волки, бывало, тоже подходили, но они опасливей — чуют какой-то подвох. Однако к зиме голод побеждал хитрое звериное чутье, и можно было полакомиться кабанятинкой. Но сегодня Михалыч охотился на своего тезку, косолапого. Тут уже пришлось пустить в ход винтарь. Огнестрел в поселениях был запрещён, конечно, и винтарь Михалыч добыл довольно темным путем. Когда молодые фермеры нагрянули однажды в лесную сторожку, посчитав одинокого зомби легкой добычей, Михалыч и разжился винтовкой. Но всякого есть не стал, не такой он зомби. Прикопал в огороде. Теперь там картофля знатная росла, крупная, желтоватая на разрезе. Фермеры, те, что постарше и поумней, очень хорошую цену за нее давали. Михалыч, бывало, сам на ту картофлю смотрел и жалел, что не впрок ему такой вкусный овощ.