Валерия Вербинина - Зеркало сновидений

— Я заметила этикетку, — ответила Амалия спокойно.

…Значит, жена Базиля сидела в номере, пила «Нарзан» — в то время как другая на ее месте потребовала бы вина — и, конечно, плакала. Но глаза у Варвары Дмитриевны если и были красные, то разве что самую малость.

— Вам известно, что уже арестованы два человека и что их среди прочего обвиняют в вашем убийстве? — спросила Амалия, присаживаясь на тот стул, который показался ей наиболее внушающим доверие. Ее собеседница осталась на ногах.

— Нет, я ничего не знала. А кто они?

Получив ответ, Варвара Дмитриевна изумилась.

— Ларион Маслов? И какая-то горничная? Воображаю, что сказал бы мой покойный отец, если бы меня убила горничная… — Она встряхнулась. — А вы считаете, что они ни при чем?

— В данном случае не важно, что я считаю, — сухо ответила Амалия. — Важно, что считает следователь.

— Знаете, — неожиданно промолвила Варвара Дмитриевна, пытливо глядя на гостью, — вы, кажется, были единственным человеком, который с самого начала не поверил в эту историю с вещими снами. Все остальные сразу же проглотили наживку… особенно тот бородатый олух, немецкий профессор.

— Ну, — осторожно заметила Амалия, — вас тоже оказалось сложновато провести.

— Правда? Возможно. — Варвара Дмитриевна перестала возбужденно ходить по комнате и, заметно успокоившись, придвинула стул и села напротив своей собеседницы. — Только вот я не сразу поняла, в чем дело. Наверное, я бы догадалась раньше… Просто мне и в голову не могло прийти, что моя собственная дочь станет злоумышлять против меня.

— Она же не знала, что вы появитесь в третьем сне, — напомнила Амалия. — И никто не мог этого предвидеть.

— Я? Появлюсь? — Варвара Дмитриевна надменно вскинула брови. — Нет, госпожа баронесса. Я хорошо знаю своего пасынка и скажу вам честно: он соврал.

— Но…

Запрокинув голову, хозяйка неожиданно рассмеялась визгливым смехом.

— А, вот оно что. Теперь я понимаю: вы подумали, что я испугалась и решила бежать. — Она подалась вперед, ее глаза блеснули недобрым блеском. — Так вот, госпожа баронесса: я ни от кого не бегала. Просто мне нужно было время, чтобы кое-что обдумать.

— И к каким же выводам вы пришли?

Варвара Дмитриевна вздохнула и откинулась на спинку стула.

— Я составила новое завещание, — объявила она. — Раз уж так получилось, что люди, которых я считала самыми близкими, обманули мое доверие, я… Словом, я переписала завещание. Теперь, если со мной что-то случится, моя дочь получит ровно один рубль, мой муж — копейку, а все остальное уйдет на благотворительность. — И она хихикнула.

— Значит, вы вовсе не испугались, — поддела ее Амалия.

— Сударыня, вы же понимаете, что завещание пишут не тогда, когда собираются умирать, а в любой момент жизни, на всякий случай. Это просто распоряжение, которое позволяет урегулировать финансовые дела.

Амалия попыталась представить себе лицо Базиля, когда он узнает о «просто распоряжении», и невольно пожалела, что ее самой почти наверняка не окажется при этой сцене. Сама она была бы не прочь понаблюдать его реакцию.

— Вы сказали, что хорошо знаете своего пасынка. Значит, он лгал, когда говорил о том, что ему снятся сны?

— Нет, первый раз он не лгал, — без малейшего колебания ответила Варвара Дмитриевна. — Второй тоже, именно это и сбивало меня с толку. Я не знала, что думать… А потом он соврал.

Все-таки она боится, мелькнуло в голове у Амалии. И сильно.

— Вы мне не верите, — пылко заговорила жена Базиля, — но я всегда чувствовала, когда он врет, еще с тех пор, когда он был маленьким. Тогда, за завтраком, когда он говорил о третьем сне, он казался очень убедительным, но я поняла, что он врет… в точности как в детстве, когда он нарочно залил водой мой парадный портрет. Краска потекла, портрет был испорчен, а негодный мальчишка твердил, что все случилось из-за того, что протекает потолок…

— Какой еще портрет, о чем вы говорите? — машинально спросила Амалия.

— Вы его не видели, — отозвалась Варвара Дмитриевна с горечью. — Просто портрет, очень хороший, где я была изображена в подвенечном платье. Я ужасно расстроилась, Базиль сказал — пустяки, закажем тебе другой портрет у лучшего столичного живописца. Но мне нужен был именно этот.

— Не понимаю, — проговорила Амалия, хмурясь. — Зачем Арсению придумывать, что он видел сон, которого не было?

— Затем, что он меня ненавидит, — отрезала Варвара Дмитриевна. — Вот зачем. Он хочет мне смерти, потому он и придумал тот сон. И Базиль тоже хотел бы, чтобы я умерла: я видела радостную искорку в его глазах, когда Арсений рассказывал о своем сне. Я всем им мешаю, и Маше тоже. — Она поглядела на Амалию и вынудила себя улыбнуться. — Но я им еще покажу!