Екатерина Островская - Исповедь без прощения

– Родная, – прослезился старичок, – и это вы знаете! Давайте сейчас где-нибудь уединимся и побеседуем.

– С удовольствием, но чуть позже, у меня сейчас защита начнется.

– А вам это надо? – серьезно спросил старичок, но, пожелав ей удачи, отошел.

Вишнякову уступили место в кресле в углу просторного помещения. Он с трудом опустился туда и скоро начал клевать носом.

Первым выступил профессор Серебровский. Он поднял руки, словно пытался остановить овации, которых не было вовсе. Потом обвел взглядом присутствующих, приветливо улыбнулся всем сразу и снова стал серьезным.

– Хочу поблагодарить всех, кто, презрев дела и отложив работу над собственными темами, собрались здесь сегодня. И сразу хочу извиниться, если окажется, что самое что ни на есть драгоценное время потеряно зря. У нас, конечно, учились разные студенты. У меня есть такие, которыми хочется гордиться, есть рядовые труженики науки, но есть и те, имена которых хочется забыть сразу. К кому отнести нынешнего соискателя, вы решите сами… Кстати, тема диссертации, которую нам сегодня представит Дарья Александровна Шеина, весьма оригинальная, и звучит она, как мне кажется, несколько псевдонаучно – «Идейные и социально-экономические предпосылки возникновения норманнской теории». Я пытался ознакомиться с текстом, но, к сожалению, не смог дочитать до конца. Во-первых, работа растянута, а, во-вторых, выводы основываются не на достоверных источниках, а на предположениях… Не буду растекаться мыслью по древу, все-таки не я оппонент Шеиной, но сейчас выступит уважаемый историк, профессор Евгений Борисович Линник, который лучше меня владеет темой. Прошу вас, Евгений Борисович.

В центре помещения тут же оказался пятидесятипятилетний Линник.

– Начну с того, что я возмущен, – прорычал он, – кого мы учим? Тема высосана из пальца, и взяла ее соискатель для того лишь, чтобы опровергнуть то, что является основой русской исторической науки. Вероятно, пытаясь обратить на себя внимание. Мало того что она смешала с грязью создателей норманнской теории: якобы только один из них говорил на русском языке, и то очень плохо, так они еще якобы и воровали книги из монастырей… Вроде того что возами вывозили в Германию. Во-первых, уважаемая Дарья Александровна, вы не можете голословно бросаться такими обвинениями, количество книг и рукописей, будто бы исчезнувших, не доказано… Затем вы повторяете мифы о том, что и Миллер, и Бауэр, и Шлетцер писали доносы на своих оппонентов, и в результате русские ученые подверглись репрессиям… А то, как вы превозносите Ломоносова! На мой взгляд, если ты физикой занимаешься или химией, то в историческую науку не лезь! Я же не пытаюсь оспаривать законы физики… А у Ломоносова главным доводом стала драка. Это же дикость, сломать нос Миллеру! Ему, дескать, не понравилось что на заседании в Академии оппонент сказал, что русские прозябали в дикости и только иноземцы-варяги принесли на Древнюю Русь не просто государственность, а нечто большее… А сейчас эта девушка сидит и улыбается. Посмотрим, что она скажет.

На самом деле Даша не улыбалась, она была крайне растерянна от такой странной речи. И с ужасом понимала, что ее сейчас утопят: кто она и кто Евгений Борисович.

Профессор Линник ткнул в ее сторону пальцем, усмехнулся и повторил:

– А сказать-то ей нечего.

– Почему? Я многое могу сказать, – не выдержала Даша, поднимаясь на ноги, она готова была защищать свои исследования и оставалась уверенной в каждом написанном ею слове. – Ваши нападки на Ломоносова безосновательны, он был гением в каждой из наук, которой занимался, это во-первых. Во-вторых, если славяне были дикарями, почему у них в восьмом веке уже строились города, а у той же Скандинавии не имелось ни одного? Славянские племена имели договоры и с Византией, и с империей Каролингов… Норвежцы таким похвастаться не могли. У норвежцев, германцев, балтов и шведов государственность появилась лишь через четыре с лишним столетия после Рюрика. В одиннадцатом веке вожди норманнов носили имена Харальд Серая Шкура, Эрик Кровавая секира, Магнус Босоногий, Харальд Синезубый… Это же просто дикарские прозвища. И население Руси конца девятого века составляло восемь миллионов человек, а в Скандинавии, по самым оптимистическим подсчетам, не было и сорока тысяч…

– Демагогия! – закричал профессор Линник. – Вы бездумно подкрепляете цифрами выгодные вам факты. У вас нет опоры на серьезные источники. И вы считаете себя историком? Да вы легкомысленная девчонка…