Станислав Родионов - Опасная любовь. Засекреченный пикник

— Боря, у сексуальных маньяков дури больше, чем записей в вашем журнале происшествий.

— Чего там… Изобьют да изнасилуют.

— Не скажи, один тип мог получить сексуальное удовольствие только на кладбище, туда женщин и водил.

— Чего ж они шли?

— Другой мог изнасиловать, только когда женщина казалась безжизненной. Набрасывал ей петлю на шею и велел закрывать глаза…

— Идиот.

— Ещё секс-экстрим. Убив женщину, ложился рядом с трупом, получая от этого сексуальное удовольствие.

— Сергей, дай спокойно допить.

Я понимал реакцию майора: он с изнасилованиями сталкивался редко, потому что эти дела были подследственные прокуратуре. Его светло-рыжие усики потемнели. Неужели от злости? От кофе, намокли.

— Боря, допустим, все эти сексуальные загибы объяснит психиатрия. Я не понимаю другого… Насильник убивает жертву. Почему у него после близости с женщиной не возникает к ней хоть какое-то чувство?

— Ты имеешь в виду людей, а они…

Разговор о насильниках майору не нравился. Я сделал ему вторую чашку: по-моему, порошковый кофе производят в одном месте, по одному рецепту, а фасуют в различную тару под разными названиями. Видимо Леденцову захотелось сменить тему:

— Тамару Леонидовну, учительницу, видел. Шла из школы.

— Как она?

— Мне едва кивнула. Бледная, на шее марлевая нахлобучка…

— Ещё не сняла? Ещё не сняла… Мне показалось, что я коснулся оголённого провода. Видимо, я вздрогнул и расплескал чашку. Майор спросил:

— Что с тобой? Разве мысль имеет какой-то заряд? Нет. Заряд имеет догадка: чем она неожиданнее, тем сильнее дёрнет. Я отринул кофе и вскочил.

— Да что с тобой? — заволновался майор, инстинктивно коснувшись рукой того места, где под курткой висел пистолет.

Но я уже бежал. Майору ничего не оставалось, как пристроиться рядом.

— Боря, ты на машине?

— Само собой.

— Понимаешь, ведь у неё нет кошки.

— Значит, мы несёмся ловить для неё кошку? Я не ответил и велел ехать к больнице, точнее, в травмпункт. Там нас знали хорошо, потому что простреленные-порезанные в конечном счёте попадали к нам. Их, простреленных-порезанных, был полон коридор. Женщина-врач вышла к нам и отвела в тихую комнату:

— Что случилось?

— Наталья Осиповна, учительницу Ясницкую знаете?

— Очень хорошо.

— Она к вам обращалась?

— Да!

— С шеей?

— С укусом в шею, — поправила врач.

— И что за укус?

— Зубы человека. Да что там шея, у неё все груди искусаны, словно её пытали.

— А вы не ошибаетесь? — усомнился я.

— Как ошибаться, если у Тамары Леонидовны учится моя дочь?

Мы с Леденцовым переглянулись и впали в долгую молчанку, словно одеревенели. Врач тоже молчала, не понимая нашей деревянности. Майор нашёлся первым:

— Наталья Осиповна, как она объяснила эти укусы?

— Мол, собачка покусала. Я, конечно, не поверила и рекомендовала обратиться в милицию. Она только сейчас к вам пришла?

Утром позвонил Палладьев и удручённо сообщил, что зря просидел ночь в засаде. Белая машина не приехала. Я успокоил его:

— Игорь, машины нет, но теперь мы знаем, что произошло на пикнике. Майор тебе расскажет.

Тамара Леонидовна затруднила расследование: достаточно было ей всё рассказать. Теперь пикник глянулся мне, словно освещённый белым светом. И то, что я увидел, не совсем укладывалось в голове.

Получалось, что на Катю Зуеву и Тамару Леонидовну нападал один и тот же человек. Одну покусал, изнасиловал и задушил, вторую искусал и наверняка тоже изнасиловал. И всё это имело как бы один корень: обе потерпевшие и преступник были из одной школы.

Я сидел в своём кабинетике и ничего не делал, то есть размышлял. Все мои мысли были всего лишь догадками, которые надо превратить в версии и проверить следственным путём. Ведь были неясности: прямо-таки мистический испуг школьников.

Казалось бы, современных ребят эротикой не удивишь — на телеэкранах демонстрируют откровенную порнуху. Как-то, бессмысленно гуляя по программам, наткнулся я на урок садомазохизма. И долго не верил: симпатичную девицу хлестали плетью по голому заду, и она жмурилась от удовольствия. Открыто говорят о размерах половых членов и оргазме… На пенсии буду сочинять книги о своей следственной работе. Но первой напишу политическую и назову «Секс, как основа Российской демократии».

Почему же ребята испугались? Они знали, что в кино играют артисты, а здесь увидели реальность. Учительница наверняка кричала и звала на помощь. Её грыз и насиловал в белом «Москвиче» на глазах школьников…