Станислав Родионов: Опасная любовь. Засекреченный пикник

— А почему ты решил, что я должна возвращаться?

— Кошёлки с продуктами нет, в сумке цветочки… Значит, не домой, а в гости, — скоротечно выдумал Палладьев.

— Глаз у тебя намётанный…

— Работаю охранником. Сутки дежурю, трое дома.

— Сколько с меня?

Она распахнула сумку, из которой поникли цветы. Мысль капитана завертелась флюгером: сейчас она расплатится и уйдёт. Источник информации… Возможно, что никакой она не источник. Но Палладьев приучил себя начатое доделывать.

— Антонина, ты про Выборг говорила… Можно договориться.

— Лучше отвези мне чемодан и две сумки с тряпками.

— Когда, откуда и куда? — воспрял капитан.

— Давай в субботу. Часикам к десяти подъезжай к той остановке, где сегодня меня взял. Так сколько с меня?

— В субботу и расплатишься.

Есть люди, которым не спится, если на ночь не посмотрят телесериал. Я не усну, если перед сном не почитаю. Эдак часика полтора какую-нибудь газету, толстенную, как месячная подшивка. Сплетни, выдаваемые за новости, никому не нужные, кроме бездельников. Утром спроси меня, о чём читал, — не расскажу. Не потому, что не помню, а потому, что прочитанное при солнце исчезает, как лунный свет с наступлением дня.

И не высыпаюсь. Поэтому утром дома выпиваю чашку кофе, а в своём кабинете вторую, лишь переступив порог.

С утра мой порог переступил и Леденцов. Я насторожился. В такую рань майор без дела не заглядывал. Спросил я провокационно:

— Боря, кофейку?

— После трупа.

— Какого трупа?

— Свежего.

— У тебя в машине, что ли?

— Нет, рядышком, в парке.

Дальше спрашивать бессмысленно — происшествие. Свеженький труп, не свеженький… Надо ехать. Нищему собраться — только подпоясаться. Хочу сказать, что мне собраться — только взять следственный портфель. У входа в прокуратуру ждала полностью укомплектованная машина: судмедэксперт, криминалист, оперативник. Мы с майором её доукомплектовали.

В трёх кварталах от прокуратуры был парк районного масштаба. Значительную его часть занимал водоём. Купаться в нём запрещалось, но кто теперь следует запретам?

— Почему сам поехал? — спросил я майора, имея в виду, что он всё-таки начальник оперативно-розыскной части уголовного розыска.

— Мой отдел зовётся убойным.

— А тут убийство?

— Сейчас глянем…

Оттеснив толпу, мы подошли к воде. На месте происшествия много трудностей, и, прежде всего, боишься что-то упустить. Какой-нибудь след: отпечаток, окурок, мазок, спичку… Здесь, похоже, упускать было нечего.

Труп мужчины в плавках лежал на берегу, почти касаясь пятками кромки воды. Я начал составлять протокол осмотра. Поза тела, кожные покровы, зрачки, трупное окоченение… Никаких видимых телесных повреждений — это для следователя главное. Мне и писать нечего: не фиксировать же многочисленные фантики да картонные стаканчики от мороженого, которыми усыпан пляж. Зато я тщательнейшим образом расписал плавки: материал, цвет и качество синих полосок.

— Дора Мироновна, ваше мнение? — спросил я судмедэксперта.

— Захлебнулся. Видите, белая пена из носа и рта? Первый признак. Ну, и бледность кожных покровов, рот широко открыт… Акт вскрытия через неделю.

Торопиться она не станет, потому что не убийство. Да и мне это вскрытие не к спеху, поскольку сперва надо установить, кто утонул.

Майор подвёл парня из толпы:

— Вот он видел.

— Что видел?

— Как этот мужик лез в воду, — сообщил парень.

— Ну и как?

— Шатался во все стороны.

— Он был пьян? — обратился я к судмедэксперту. Она нагнулась и долго нюхала, почти касаясь носом губ покойника.

— Алкогольный запах отсутствует.

— Дора Мироновна, ну у вас и работка, — заметил Леденцов так, словно его работа была чище.

— Майор, Авиценна рекомендовал врачам пробовать на вкус мочу больных.

— Никогда бы не стал работать у этого Авиценны, — буркнул майор.

— До купания его видел? — спросил я парня.

— Авиценну? — удивился тот вопросу.

— Утопшего.

— Вот тут он сидел с девушкой, они что-то ели.

— Где же девушка?

— Смылась.

— Запомнил её?

— Нет, спиной ко мне сидела.

— Во что одета?

— Ну, во что, в одном купальнике.

— Блондинка, брюнетка?

— Мокрая она.

Я записал его адрес и подозвал понятых. Осмотр закончен. Труп в прозекторскую сопроводит участковый. Но во мне зрел вопрос, в конце концов, он созрел. Я спросил у словоохотливого парня:

— А где же его одежда?

— Не знаю.

Мы осмотрели весь пляж и порасспрашивали отдыхающих — одежды никто не видел. Впрочем, и на утопшего с его девушкой внимания не обращали. Уже в машине Леденцов решил: