Станислав Родионов - Опасная любовь. Засекреченный пикник

Казалось бы, осталось его только поймать. Но были шероховатости, меня смутившие. Отменные характеристики из школы, после института добровольно пошёл работать Учителем, его любили ребята. Если он замыслил зло против Тамары Леонидовны, то зачем взял в лес ребят?

С другой стороны, в любовных делах бывают такие извивы, что без психоаналитика не объяснить. Бывшие влюблённые особенно мстительны. Вспоминалась история — не потому, что она о сильной любви, а потому, что из последних.

Любили друг друга со школы. Потом три года была страстная дружба, которая вот-вот собиралась перейти в брак. Но ей встретился другой. Тогда первый, оставленный, во всех парадных микрорайона написал краской её имя, адрес и одно слово — «даёт».

Ну, это не о любви…

Идти мешал портфель. Сколько раз зарекался домой работу не брать. Портфель старомодный и вздутый, похожий на вытянутую подушку с ручкой. Он цеплялся за прохожих, и я пошёл краем панели вдоль поребрика.

Сердце успело ёкнуть, но я сжаться не успел, потому что ничего не слышал, кроме этого ёкнувшего сердца…

Удар в поясницу меня приподнял и швырнул на асфальт. И вроде бы тишина. Но в ней я расслышал женский крик и людской говор. Слух возвращался, и вместе с ним в поясницу шла боль.

Я сел…

Пожилая женщина, старушка, два парня… Я протянул руку и ухватил свой портфель. Старушка спросила:

— Вызвать «скорую»?

— Нет, спасибо.

Опираясь на портфель, я поднялся. Ноги дрожали, но держали. Лишь боль в пояснице отдавала в них неопределённой ломотой. Я спросил:

— Что это было?

— Машина вас сшибла, — объяснила старушка.

— Совсем обнаглели! Надо же с проезжей части выскочить на панель, — возмущалась пожилая женщина.

— Что за машина?

— «Москвич» белого цвета, — сказал один из парней. Я достал из портфеля мобильник, позвонил Леденцову и невнятно объяснил ситуацию. Он приказал:

— Оставайся на месте, сейчас приеду.

— Зачем, Боря? До прокуратуры недалеко.

— Перепишу всех очевидцев.

— Да стоит ли? Не задавил же…

— Сергей, ты и головой ударился? Неужели не соображаешь?

Я не знал, припечатался ли головой к асфальту, но соображал туго. Поэтому ничего не ответил. Майор повысил голос:

— Он же запугивает! Сперва подложил учительнице муляж бомбы, а теперь придавил тебя.

— Кто, Боря?

— Забыл, что «Москвич» белого цвета принадлежит физику?

Сделать обыск в квартире физика Рябинин поручил капитану, снабдив его всеми необходимыми постановлениями. Палладьев взял участкового и прихватил двух понятых — соседей.

— Квартира не эксклюзивная, — заметил лейтенант. Возникло много загадочных нерусских слов, которые знал даже участковый. Палладьев усмехнулся:

— Потому что дверь не металлическая?

— Тут есть дверные ручки, а в эксклюзивных ручек теперь не ставят.

— Ногой открывают?

— Электроникой.

Несмотря на неэксклюзивность, участковый легко отомкнул два замка. Они вошли. И Палладьев решил, что в УПК есть очень правильная статья, запрещающая незаконное вторжение в частный дом — это же вторжение в личную жизнь.

Прихожую они миновали скоренько, как малоинтересную. Участковый предложил:

— Начнём с кухни?

Когда не знаешь, что ищешь, то всё равно, с чего начинать. Хотя бы с подоконника, где стоял длинный пластмассовый жёлоб-корыто, в котором плотно росли кактусы. Им было тесно так, что, похоже, своими колючками они впились друг в друга. Пузатенькие, с белыми редкими цветочками — щетинистые птенцы с раскрытыми клювами.

Участковый распахнул холодильник. Оттуда как жёлтым огнём полыхнуло — целый отсек был завален апельсинами. Но лейтенант сосредоточился на красивой стройной бутылке водки «Русский бриллиант», которая его удивила.

— Во, на этикетке сообщается, что очищена молоком.

— Кристальная, значит.

— Физик-то выпивал.

— Лейтенант, у пьющих водка дома не держится.

— Водка стоит, а закуски нет.

— Апельсины.

— Мужик должен любить рыбу, — нравоучительно заключил участковый.

В ванной смотреть вроде бы нечего: не отпечатки же пальцев искали. Но участковый протянул капитану фигурный пузырь, на котором сообщалось, что это цитрусовый шампунь для мужчин:

— Любит физик апельсинчики.

Висевший на кафеле веник, похоже, лейтенанта рассмешил.

— Неужели тоже апельсиновое дерево?

— Эвкалипт.

Они прошли в комнату, большую и единственную в квартире. Похоже, она была маловата для одинокого мужчины. Полки, стеллажи, столики… Обилие книг, да не художественных, а научных и технических. Капитан приткнулся к стеллажу с проспектами и журналами сплошь по вопросам нанотехнологии. Он только слышал, что это технология на молекулярном и атомном уровне. Как её представить, если единицей измерения служит одна миллиардная метра? Перспективы невероятные, потому что на молекулярном уровне меняются свойства материи.