Яна Темиз - Голубая роза

– Конечно, шантажистка, – шутливо отозвалась Дениз. – Два года слежки чего-нибудь стоят, правда?

– Правда. Дорого стоят, – серьезно сказал Октай. – Я постараюсь, чтобы вы о них не пожалели.

Кемаль боялся поверить своей удаче.

Он забыл, когда он так радовался чему-нибудь, не связанному с его работой.

«Я совсем отвык просто жить», – думал он и еще раз, чтобы убедиться, бросал взгляд на маленькую картонную коробочку, которую бережно положил на переднее сиденье. В коробочке лежала голубая роза.

Застревая в очередной пробке, он приоткрывал крышку, и оттуда посверкивал гранями хрустальный голубой цветок на прозрачном стебельке с шипами и прозрачными, радужно искрящимися листочками.

– Она в этой витрине сто лет лежала, ты на нее никогда внимания не обращал, – удивляясь его удивлению, говорил знакомый владелец крошечного магазинчика, где продавались сувениры, подарочные безделушки, игрушки и поддельный антиквариат.

Кемаль как раз вышел из соседней двери маленькой кондитерской с тортом в руке и остановился поздороваться с прислонившимся к дверному косяку хозяином, когда взгляд его упал на стеклянную голубую розу. Слова приветствия так и не были произнесены. Вместо них у него вырвался быстрый вопрос, как будто толпа других покупателей жаждала завладеть этой сомнительной драгоценностью:

– Сколько она стоит?

– Что именно? – не понял хозяин и, проследив за странно остановившимся взглядом полицейского, уточнил: – Роза?

– Да, да, – торопливо подтвердил Кемаль и с ужасом думал о том, что покупка может оказаться ему не по карману. – Сколько?

Узнав цену, он был несколько разочарован: цветок был не хрустальным, а лишь ограненным «под хрусталь» и стоил недорого.

– Таких роз полно в центре, в «Пашабахче» * , – объяснял словоохотливый хозяин, – причем разных цветов, даже зеленые есть. Но там с тебя взяли бы в пять раз больше. А за что? Посмотри, как сверкает, от хрусталя не отличишь. Хочешь, я тебе найду розовую или красную? У меня где-то были. Они красивее.

– Нет-нет! – запротестовал Кемаль. – Мне нужна именно голубая. Как раз то, что я искал!

– Искал? Да она сто лет в этой витрине лежала… Что это тебе пришло в голову искать голубые розы? – старик был знакомым старшей сестры и ее мужа и на правах друга семьи болтал не умолкая. Но его болтовня не могла испортить настроения сыщика.

Маленькая сверкающая роза была наконец уложена в заполненную ватой коробку – и теперь Кемаль время от времени поглядывал на нее, словно боялся, что она исчезнет. Как сон. Все это похоже на сон. Он понял, каково было Айше, когда к ней, словно сойдя со страниц придуманного ею романа, подошел полицейский. Он чувствовал то же самое, обнаружив в витрине эту розу: ее здесь раньше не было, почему она появилась здесь именно сегодня, когда он был озадачен тем, что купить в подарок понравившейся женщине.

Женщине, которая думает о голубых розах, нельзя нести розы обыкновенные.

Почему он увидел эту розу только сегодня, если она лежала в этой витрине всегда?

Кемаль, конечно, не мог не понимать, что человеческое внимание и память очень избирательны, что каждый видит и помнит то, что хочет увидеть и запомнить. Но себя он считал профессионалом: он специально, тренируя свою и без того прекрасную память, заставлял себя запоминать длинные тексты, списки телефонов, опросы свидетелей… И что же? Он, оказывается, не может вспомнить, что лежит в витрине, мимо которой он проходит каждый день и у которой вдобавок обычно останавливается, чтобы обменяться приветствием с владельцем этой лавки!

Поэтому к радости от удачной покупки и предвкушения встречи с Айше примешивалось и легкое недовольство собой. «Так я могу пропустить что-нибудь важное и по делу. Придется опять заняться тренировкой памяти. Вовремя мне попалась эта голубая роза, во всех отношениях вовремя!»

Настроение не портилось даже из-за осознания собственного несовершенства.

«Надо будет ей сказать, что появление голубой розы заставляет задуматься о своем несоответствии идеалу. Вот и меня она настигла! Не рано ли я приеду? Половина седьмого, минут через десять я буду уже там… Ладно, подожду в машине до семи…»

На город быстро опускались бледно-сиреневые сумерки.

От закатного огненно-рыжего солнца остался лишь тоненький краешек, выглядывающий из-за на глазах меняющей цвет горы. Только что она была зеленой, освещенной солнцем, вот стала бирюзовой, потом сине-фиолетовой, и вот осколок солнца совсем исчез, напоминая о себе лишь оранжевыми отблесками на высоко стоящих в небе облаках, а гора приобрела пугающе черный цвет и стала похожа на прилегшего отдохнуть огромного динозавра. Обычно Кемаль не любил это время суток, предпочитая свет и солнце, но сегодня и этот короткий невразумительный промежуток между днем и вечером не вызывал привычного раздражения.