Ян-Филипп Зендкер - Шепот теней. Пробуждение дракона. Книга 1

– Да, а почему вас это удивляет? Он совершенно убежден, что без этой Аньи здесь не обошлось. Кто еще мог выдать Майкла Тану?

– Этого я вам сказать не могу, – чуть слышно пробормотал Пол.

Он снова стал серьезным, каким она знала его раньше. Элизабет чувствовала, что он ускользает от нее, как угорь.

– У вас на этот счет свои подозрения?

Пол затряс головой, но Элизабет поняла: он что-то скрывает.

– Откуда мне знать, кто еще был посвящен в планы вашего сына?

– Мы тоже не слишком об этом информированы. Только она, насколько нам известно. Не считая, конечно, Ричарда.

Пол отвернулся и потер ладонями глаза. Должно быть, их щипало от лука.

– Что с вами, господин Лейбовиц? – не выдержала Элизабет. – Еще несколько дней тому назад вы объявили мне, что мой сын мертв. В чем же после этого вы так боитесь мне признаться?

Он все еще стоял спиной к ней, закрыв ладонями лицо.

– Вы понимаете, почему меня это так интересует, – продолжала она. – Если бы Тан узнал обо всем только после подписания договоров, Майкл до сих пор был бы жив.

– Вы не должны об этом думать! – Он резко повернулся к ней.

– Но почему?

– Потому что это ничего не изменит. Потому что никакое «если» не вернет вам вашего Майкла.

– Это я понимаю. – Элизабет как будто обескуражила его вспышка. – И тем не менее я хочу знать, кто его предал.

– Разве вам не достаточно, что мы нашли его убийцу? Правда имеет свою цену, миссис Оуэн, подчас высокую. Не каждому под силу ее заплатить.

– Вы плачете? Что с вами, мистер Лейбовиц?

– Это лук, миссис Оуэн, чертов лук…

Пол Лейбовиц был странным человеком, каждая их встреча лишь утверждала ее в этом мнении. Тем не менее его присутствие действовало на миссис Оуэн успокаивающе. Она с удовольствием задержалась бы здесь еще, рассказала бы ему о детстве Майкла, о розах, выращиванием которых он одно время увлекался, и об их доме в Милуоки, двери которого, конечно же, для Пола Лейбовица всегда открыты. Но Пол еще по телефону дал ей понять, что не располагает временем, потому что ждет гостей к ужину и намерен весь день провести на кухне. И сейчас, когда она сказала ему, что уходит, не задержал ее, не предложил еще чая, не позвал сына, чтобы тот попрощался с гостьей. Вместо этого Пол проводил ее до дверей, еще раз во всех подробностях объяснил дорогу, пожал руку и пожелал счастливого возвращения в Висконсин.

Элизабет снова поднялась на холм. Только сейчас ей бросилась в глаза буйная тропическая растительность по обе стороны тропинки. Трава и папоротники были метровой высоты, в листья на некоторых кустарниках и деревьях она могла бы завернуться, как в простыню. Кое-где тропинка зарастала, как будто природа все еще надеялась отвоевать у человека свое. Лианы обвивали стволы, грозя поглотить весь лес. Элизабет вдруг показалось, что и она может запросто стать их жертвой. Сейчас эта ветвь опустится, оплетется вокруг ее талии, сожмет, задушит листвой, высосет из нее все соки. Кошмар наяву, тем не менее миссис Оуэн стало не по себе. Она ускорила шаг и почти сбежала вниз по склону к деревне.

Здесь все ей было чужим: люди, еда, звуки, грязь под ногами, даже эта дикая, неукротимая в своем буйстве природа. Элизабет не терпелось попасть домой, в свой сад, на террасу, откуда можно любоваться розовыми кустами. Но предстояло многое сделать: организовать похороны Майкла, разобраться с его вещами, уладить формальности с квартирой. Быть может, только после этого она осознает по-настоящему, что его больше нет. Кроме того, предстояло помириться с Ричардом. Она оскорбила его незаслуженно. Ему, как и всем им, в эти дни пришлось нелегко.

Элизабет вспомнила, сколько вечеров провели она и Ричард в обществе Тана. Как могли они так обманываться на его счет? Виктор с Ричардом так хорошо понимали друг друга, просто кошмар какой-то, если подумать. Но как раз думать Элизабет не хотелось. Она прикрыла глаза, пытаясь почувствовать аромат цветов и летнего полдня, но воздух пах солью и морем. Тогда Элизабет постаралась сосредоточиться на Ричарде, его завтраках на террасе, обязательных утренних кругах в бассейне, прогулках по площадке для гольфа. Но и это у нее получилось плохо. Вместо приятных воспоминаний в голове снова и снова всплывало лицо Виктора Тана. Вот он поднимает бокал за здоровье Ричарда – после ужина они имели привычку выпивать бокал-другой виски. Смеялись. Горланили «My Way» в баре караоке. Картины сменяли одна другую, беззвучные, как в старом кино. Где же тот внутренний голос, о котором говорил Пол? Элизабет надеялась, что никогда его не услышит. Вряд ли он навел бы порядок в ее мыслях, скорее поверг бы в смятение окончательно.